Проза

Глава 17

Всё рано или поздно заканчивается. День сменяет ночь. Рождение чередуется со смертью. Людям не дано предугадать, что будет. Но им дан выбор: а оставаться ли людьми? Каждый новый шаг, каждый новый день – это выбор. Каждое сказанное слово, каждый поступок – тоже. Увы, немногие понимают, что рано или поздно придется платить по счетам. А когда понимают, ничего не могут изменить. Потому что их выбор уже сделан.

***

Никт проснулся рано. Его утро начиналось с чашки крепкого чая и газеты со сводкой последних новостей Сина. Его всегда интересовало, до каких еще немыслимых подлостей опустились жители города за прошедшие три дня. Газета так и называлась: «Трехдневка».

На этот раз её даже не пришлось разворачивать, чтобы узнать главное – задержанный Гиббс Робинсон признался в убийстве супругов Роуфорд.

Теперь его ждет суд. Но свершится ли правосудие? Никт знал, что нет. Полиции надо кого-то осудить. Так почему не Робинсона? А мальчик Кай никогда не признает своей вины. Он слишком умен для того, чтобы в порыве эмоций угробить свою жизнь.

Никт взглянул в окно на дом Роуфордов. Кто-то должен платить. Кто-то должен страдать. Раньше было жаль невинных людей. Но уже давно не жаль. Никту тоже приходилось отдуваться за чужие прегрешения. Рано или поздно по этой дороге проходит каждый. Вот только для Робинсона она закончится смертью. Короли Сина не терпят тех, кто посягает на их счастье.

***

Ариэль проснулся поздно. Наверное, потому, что вернулся от капитана в двенадцатом часу ночи. Хотелось пить. Он прошел на кухню и наткнулся на Кая. Тот сидел за столом и листал утреннюю газету.

- Добро утро, - сказал Ариэль.

- Угу, - пробормотал Роуфорд.

- Что-то интересное? – спросил Ари, глядя, как тщательно Кай читает какую-то статью.

- Угу.

Ари пожал плечами. Иногда разговаривать с Роуфордом бесполезно. Парень налил себе кофе и сел напротив Кая. Тот, наконец, отложил газету. На его губах застыла полуулыбка, вот только ничего доброго в ней не было. Кай напоминал зверя, загнанного в угол, который наблюдает, как охотника поражает молнией.

- Что происходит? – спросил Ариэль.

- Ничего необычного. На следующей неделе я пойду в суд, - ответил хозяин дома.

- Они всё-таки не отцепились от тебя? – нахмурился Ариэль.

- Отцепились. Буду наблюдать, как судят убийцу родителей.

- Что ты имеешь в виду? – Ари не нравился тон Кая. Что тот уже задумал?

- А, ты еще не слышал, - Роуфорд отпил глоток кофе и поставил чашку на стол. – Полиция арестовала нашего бывшего водителя, Робинсона. Его обвиняют в том, что он намеренно повредил автомобиль родителей. Он признал свою вину. Суд состоится на следующей неделе.

- Но он же не виноват, - сказал Ари, удивляясь, как Кай может оставаться таким спокойным.

- И что? Предпочтешь, чтобы на скамье подсудимых сидел виновный?

Ариэль не ответил. Кай ведь тоже невиновен. Это была случайность. Но разве можно объяснить суду, что они и судят не того, и судить-то им некого.

- Молчишь? – улыбка Кая стала еще более колкой. – Молчи… Хотя, наверное, ты просто боишься признать правду.

- Боюсь? Нет. Я просто не знаю, что сказать, - Ари пытался оправдаться, правда, и сам не знал, зачем. – Кай, как ты думаешь, какой ему вынесут приговор?

- А приговор в таких случаях один, Ариэль, - Кай снова пригубил кофе. – Смерть.

- Что?

Ари побледнел. Умереть? Почему Робинсон должен умирать? Он ведь ничего не сделал.

- И ты допустишь это? – спросил Ариэль. – Разве нет способа смягчить приговор? Или чтобы его отпустили? Кай, он ведь никого не убивал.

- Да, и что с того? Правосудие слепо. Не нам направлять его шаги.

- Это низко, - прошептал Ари. – Вот так сидеть и ждать, когда кто-то заплатит за твою ошибку.

- Спасибо, друг, - усмехнулся Кай. – Значит, ты предпочитаешь, чтобы умер я?

- Нет, но… Они же ничего тебе не сделают. Ты в Сине король. Разве не так тебя называют? Власть в твоих руках. Ты можешь подкупить судей. Да и без этого они не решатся судить тебя жестоко.

- Но решились же они прийти в мой дом, - чашка звякнула о стол. – Решились чуть ли не обвинять меня в лицо! А раньше они даже порога моего не переступили бы. Я не собираюсь умирать, Ари. Не теперь. Если бы только они пришли раньше, когда я думал о смерти. А сейчас я хочу жить. Хочу жить, чтобы никто не посмел втаптывать в грязь имя моей семьи. Но разве ты можешь это понять? У тебя и семьи-то не было.

Ари развернулся и вышел прочь из комнаты. Злость и отчаяние бушевали в груди. Разве так можно? Как Кай может быть таким бессердечным? Почему? Почему причиняет другим боль? Ари не знал, что делать. Заставить Кая признать вину? Это невозможно. Заставить помочь Робинсону? Тот же эффект.

Ариэль поймал себя на мысли, которая заставила его руки похолодеть. Кажется, он начинает ненавидеть Кая. Может, дело в том, что Ари никак не мог его понять. Но поступки Роуфорда казались жестокими и бессмысленными.

Весь день Ари провел в своей комнате. Лишь к вечеру Мортимер уговорил парня спуститься к ужину. К счастью, Кай ужинал с друзьями. На этот раз он не звал Ариэля с собой. Даже не сказал, что уходит. Впрочем, Ари так было только легче. Он надеялся, что не за горами тот день, когда он навеки покинет Син. Джи Си обещал, что скоро его желание станет реальность. Скорее бы!

- Что с тобой? – встревожилась Тата. – Ты почти ничего не ешь.

- Не голоден, - ответил Ари, ковыряя вилкой омлет.

Зря он решил поужинать. Кусок в горло не лез. А внутри разливалась тьма. Беспросветная, горькая тьма отчаяния. Кай допускает несправедливость. Неужели она свершится?

Этот вопрос не давал Ари уснуть. Усталый и измученный, утром он едва нашел в себе силы собраться, чтобы пойти к капитану. Ари как раз шел мимо гостиной, когда услышал доносившиеся оттуда голоса…

***

Кай тоже не спал всю ночь, но не потому, что его мучила совесть. Наоборот, она словно исчезла. Он жалел Гиббса, но тот признался. Никто его за язык не тянул. Робинсон знал, чем дело кончится. С появлением обвиняемого стало легче на душе. Кай позволил себе развлечься. И рассвет встретил в объятиях какой-то едва знакомой девушки.

Около восьми часов утра Роуфорд приехал домой, чтобы забрать документы и приступить к работе. Но выйти из дома Кай не успел. Мортимер доложил, что его желает видеть миссис Робинсон. Отказать супруге Гиббса во встрече Кай не мог.

- Проводи её в гостиную, - приказал молодой человек. Он отложил папку с документами и сел на диван.

Через пару минут Морти ввел в комнату маленькую, худенькую женщину. Её глаза покраснели и опухли. Видимо, она много плакала. Кай плохо её помнил. Они и виделись-то всего пару раз, когда Гиббс еще работал у родителей. Вроде бы её зовут Ильда.

- Мистер Роуфорд, простите, что тревожу вас, - Ильда избегала его взгляда, - но мне надо с вами поговорить.

- Присаживайтесь, - сдержанно сказал Кай. – Чай? Кофе?

- Нет, спасибо, - женщина покачала головой. Её возраст, наверняка, приближался к сорока. По крайне мере, выглядела она на сорок. Мяла в руках грязноватый носовой платок. Сопела. Её можно было бы пожалеть, если бы Кай помнил, что такое жалость.

- Тогда я вас слушаю. Только у меня мало времени, - сказал он. – Работа.

- Да, я понимаю. Я быстро, - ответила Ильда и вдруг горько разрыдалась.

    Кай не пытался её успокаивать. Он пару раз взглянул на часы. Ильде пришлось взять себя в руки.

- Простите, - сказала она. – Мистер Роуфорд, я пришла сказать вам… Гиббс ни в чем не виноват. Он не убивал ваших родителей. Он безгранично уважал их. И очень расстроился, когда вы его уволили. Мистер Роуфорд, прошу, помогите ему. Это можете сделать лишь вы. Ему никто не верит. Но Гиббс не убивал.

- Тем не менее, он признал свою вину, - напомнил Кай.

- Потому что его заставили. Его избивали, давили на него. Угрожали мне и детям. Мистер Роуфорд, у нас трое детей! Пожалейте хотя бы их.

- И чем я могу вам помочь? – равнодушно спросил Кай.

- Поговорите с гвардейцами. Скажите, что не верите в его вину. Заставьте продолжить расследование. Вы ведь тоже хотите знать правду о гибели родителей.

- Допустим.

- Так пусть моего мужа отпустят!

- Это не в моей власти, Ильда, - сказал Кай. – Я не имею отношения к гвардии и суду. И потом, у вас есть доказательства невиновности Гиббса?

- Невиновности? Мистер Роуфорд, он же столько лет прослужил вашей семье. Неужели вы верите этой клевете?

- Нет, но это не меняет дела. Я попрошу смягчить приговор. Это всё, что я могу сделать.

- У вас что, нет сердца? – прошептала Ильда.

- Я потерял его год назад. Простите. Вам лучше уйти, - ответил Кай.

- Я провожу вас, - Морти взял её под локоть и повел к выходу. Женщина рыдала. Кай отвернулся. Он не мог на это смотреть. Но иначе… Как может быть иначе? Выхода нет. Он в тупике, и выбраться невозможно. Или погибнет он, или кто-то другой. Например, Гиббс. Пусть будет так, как суждено.

Двери снова распахнулись, но на пороге стояла не Ильда, а разъяренный Ариэль.

- Ну что, доволен? – спросил он. – По-прежнему не собираешься вмешиваться? Тебе плевать на горе этой женщины и её детей?

Ярость Ари мигом успокоила Кая. Привычная атмосфера всеобщей ненависти. Пусть будет так. Рано или поздно пришлось бы…

- А тебе не говорили, что подслушивать нехорошо? – откинулся Кай на спинку дивана. – Уши свернутся в трубочку. Твои уже начали.  

- Не отклоняйся от темы! Что ты собираешься делать?

- С чем? С твоими ушами?

- С судьбой Робинсона. Ты слышал слова его жены? Она в отчаянии. У них дети. Неужели ты готов угробить судьбы стольких человек?

- Почему нет? Своя рубашка ближе к телу, - ответил Роуфорд. – Когда-нибудь ты поймешь.

- Твою подлость – никогда, - Ари сжал кулаки. – Как ты можешь оставаться таким бездушным? Ты ведь помог мне. Помог Тате. Так почему ты не хочешь обелить имя невиновного?

- Мы уже говорили об этом. Я не собираюсь подставляться.

- Но ведь твои родители погибли из-за тебя, а не из-за него, - выпалил Ари, и лишь потом осознал, что сказал.

Кай молчал. Его лицо оставалось ледяной маской. Ари ждал бури, но бури не последовало.

- У тебя есть час, чтобы собраться и переехать к твоему земляку, - размеренно произнес Роуфорд. – У всех вас. Это мой дом. И я не позволю, чтобы кто-то указывал мне, как жить. Кем бы он не был.

- А не боишься? Не боишься остаться один? Мортимер – он не вечен. Если он уйдет от тебя или умрет, с кем ты останешься? С собственными призраками?

Ари казалось, что кто-то чужой завладел его телом и говорит за него. Он хотел остановиться – и не мог. Он не желал причинять Каю боль. А вот тот, внутри него, желал. Жаждал чужой боли. Не физической, душевной.

- Тебе какое дело? – похоже, Кая задели эти слова. – Я сам разберусь со своей жизнью. А ты возвращайся в Браму. Женись. Расти детей. Будь таким же правильным и наивным. Закрывай глаза на зло мира. Плевать на всех. Да, Ари? Лишь бы тебе было хорошо.

- Разве ты живешь не так?

Кай отвернулся. Не хватало, чтобы мальчишка подумал, что его слова достигли цели. Он старался сдержать себя, но ничего не получалось. Долго сдерживаемое отчаяние рвалось наружу.

- Пойми, Кай, - похоже, чертов мальчишка никогда не заткнется, - друзьям ты не нужен. Люди, которые тебя любят… Ты отталкиваешь их. Рушишь всё, к чему прикасаешься. Почему? Из-за груза вины? Из-за собственной глупости? Или из-за постоянной лжи – себе и окружающим. Ты хочешь казаться сильным. Непобедимым Каем Роуфордом. Ты смеешься, когда больно. Вот только ты забыл одну вещь – когда сердце прекращает чувствовать, оно прекращает биться. Ты перестаешь быть человеком, Кай. Ты действительно становишься убийцей. Ты ведь не раскаиваешься, правда? На самом деле не раскаиваешься. Ты хотел, чтобы твоих родителей не было. Ты желал, чтобы они испарились, и никто на тебя не давил. И что, ты обрел счастье? Превратив верхний этаж в мавзолей памяти, ты не сотрешь свою вину. Но ты мог бы спасти Робинсона. И, может быть, стало бы легче.

- Замолчи, - прошептал Кай. – Остановись.

- Что? Я не слышу.

- Заткнись!

- И не подумаю, - лицо Ари казалось совершенно чужим. – Признайся, Кай. Тебе станет легче. Не позволь Гиббсу Робинсону умереть из-за твоей трусости. Это ведь трусость, не более.

- Не говори то, чего не знаешь! Ты не имеешь права! – не выдержал Роуфорд. – Не имеешь права меня судить! Ты – не высший суд! А всего лишь мальчишка, который думает, что познал жизнь за те несколько недель, что прожил в моем доме. Да где бы ты был без меня? В могиле? И кто ты такой, чтобы указывать мне! Кто ты такой?

- Признайся, - твердил Ариэль. – Это единственный выход.

- Замолчи! – раздался возглас Таты.

Кай перевел взгляд на дверь. Сколько она уже слушала? Сколько успела услышать?

- Ты что творишь? – Тата вцепилась в Ариэля и затрясла его. – Ты не видишь, что ему плохо? Ты хочешь, чтобы он умер?

- Нет, - Ари затряс головой. Его мутный взгляд прояснился, и парень словно не понимал, что происходит.

- Уходи, - Тата подтолкнула Ари к двери. – Тебе лучше и правда покинуть этот дом. Возвращайся в свой поселок. Уверена, вы сможете выбраться из Сина. Кай и так прикрывал тебя слишком долго. Уходи!

Ари развернулся и пошел к двери. Кай закрыл глаза. Наконец-то тишина.

Тата села рядом и сжала его руку. Кай не стал отнимать ладонь. Пусть. Девушка прижалась к нему и замерла. Мысли молодого человека кружили где-то далеко. Он не мог думать ни о чем. Осознание придет позднее. А сейчас лучше представить, что всё кончено.

- Кай… - похоже, Тата просто не умеет долго молчать. – Кай, милый…

Её рука коснулась его волос, щеки. Кай открыл глаза и повернул голову.

- Оставь меня, - тихо сказал он.

- Нет. Не дождешься. Я буду с тобой, - ответила девушка. – Даже если ты будешь меня гнать.

Кай пожал плечами и опять откинул голову на спинку дивана. Боль снова подняла голову. Она нарастала постепенно, как ураган рождается из ветерка. Хотелось кричать и рушить всё вокруг. А Кай позволил себе просто сидеть и глядеть в потолок. Скорее бы всё закончилось. Он решил, что будет делать. Нашел выход. Осталось избавиться ото всех.

- Может, приляжешь? – с тревогой спросила Тата.

- Нет, мне надо ехать, - парень поднялся на ноги. – И у меня есть только одна просьба. Чтобы к вечеру вас здесь не было. Никого. Ни Ариэлся, ни Мортимера, ни тебя. Я хочу остаться один.

- Но…

- Или я вышвырну вас, - закончил Кай и пошел к двери. Он знал, что Тата смотрит ему вслед. Надо закончить все дела, составить документы, а потом… Будь, что будет.

***

Никт отошел от окна. Получилось. Он заставил Ариэля говорить то, что нужно. Всё-таки капля крови играет иногда важную роль. Пора расставить точки над й. Нельзя и дальше позволять Каю мешать его планам. А Ари пора выбраться из раковины доброты и явить силу. Увы, это возможно только через страдания.

Впрочем, какая разница? Главное – чтобы был результат.

***

- Знаете, доктор Руас, первое время после гибели родителей я боялся спать. Мне слышались голоса, шорохи, шаги. Я думал, что моя жизнь оборвется. Странно, что этого не случилось. Не находите?

- Никто не знает, сколько ему отмерено, - отвечает доктор. – Вы молоды, господин Роуфорд. Оставьте подобные мысли. Живите, радуйтесь жизни.

- Увы, это невозможно. Разве я живу? Я существую, доктор. Я как робот – установил программу и следую ей.

- Но всё может измениться.

- Как? Когда? Нет, доктор. Это – мой рок. И имя ему – одиночество.