Проза

На тестирование в университет пришло немного народу — основная масса отправилась тестироваться в металлургический. С тестами по математике Лена и Дима справились, как им показалось, неплохо. Правда, писали они в разных аудиториях, хотя подавали заявления одновременно, − поэтому у Лены не было никакой возможности посмотреть, что он там нарешал. Зато задания по физике даже Лене показались чрезмерно трудными. Там были задачки из материала, который в средней школе вообще не проходили. Например, никто из них не знал, что такое угловое ускорение. Умная Лена по аналогии с понятием обычного ускорения, известным из девятого класса, догадалась, как записать необходимые формулы и сумела решить задачу. А Диму его тест поверг в глубокое уныние. Когда после экзамена он показал Лене, что ему досталось, она его искренне пожалела. Его задание оказалось даже труднее, чем ее. Нет, часть задач он, конечно, решил, но далеко не все. Еще бы, ведь задач на энергию системы зарядов они в глаза не видели. Ни в одном из известных им задачников такие задачи не встречались.

Когда Дима попытался качать права, заявив, что они такого в школе не проходили, сидевший в аудитории доцент предложил ему уняться. Он напомнил, что, даже не решив две-три задачи, все равно можно заработать пятерку.

— Две-три! — буркнул Дима. — Тут к десятку не знаешь, как подступиться. В общем, Лена, конечно, не подкачала. На математике она набрала девяносто пять баллов, а на физике девяносто, что соответствовало пятеркам. А вот Дима на тестировании, что называется, пролетел. Как на математике, так и на физике он заработал по трояку. Если с оценкой по физике он еще мог согласиться, то тройка по математике привела его в бурное негодование.

— Нет, вы покажите, где у меня неправильно! — возмущался он. — Дайте мне мою работу — я докажу, что все решил верно!

Но никто ему ничего, конечно, не дал. — Если каждому из тысяч тестировавшихся мы будем объяснять его ошибки, то больше ни на что времени не останется, — объяснили ему, — так что иди, дружок, и не мешай занятым людям. Учиться надо хорошо.

— Да ты радуйся, что получил положительные оценки, — утешала его Лена. — Ведь ты, считай, поступил. Осталось только диктант написать.

— Тебе легко рассуждать — у тебя пятерки, а у меня трояки, — не соглашался Дима. — Меня такой расклад не устраивает. Все равно буду вступительные сдавать. Может, хоть на четверки вытяну.

Лена полагала, что, получив пятерку на тестировании, она уже может совсем не сдавать экзамен в институте, ведь ей светила золотая медаль. Но Ольга охладила ее радость. — Ученый совет решил проверять результаты тестов, — сообщила она. — Слишком много разных слухов ходит по городу. А поскольку это пока эксперимент, каждый вуз вправе принимать сертификаты или не принимать. Наши решили предложить абитуриентам с высокими баллами на выбор — или сдавать экзамен, или протестироваться по тем же заданиям еще раз. А низкие баллы вообще не будут засчитывать. И педуниверситет тоже решил делать такую проверку. Значит, нет дыма без огня.

— А я вам что говорил, Ольга Дмитриевна? — напомнил ей Дима. — Ребята рассказывают: еще до экзамена все шесть вариантов были известны. Всем, кто в металлургическом ходил на подкурсы, предлагали: пятьсот долларов — и все дела. Некоторые соглашались. А кое-кому прямо на тестировании дали варианты с готовыми правильными ответами — обведенными кружком.

— Господи, какая мерзость! — расстроилась Ольга. — И как только люди не боятся? Ведь за это тюрьма. Может, это все же неправда?

— Может, и неправда, — согласился Дима. — А может, и правда. Вы же сами говорите — дыма без огня не бывает.

— Ну, что вы решили? — спросила Ольга Лену, когда он ушел. — Был разговор? Понимаешь, о чем я?

— Понимаю. Мамочка, мы решили последовать твоему совету. До августа ничего такого — только целоваться. И не слишком часто, чтобы не расстраиваться − а то Диме трудно бывает остановиться.

— Ну и как тебе... его поцелуи? Не так, как с Геной?

— Ой, что ты! Ничего общего. С Геной — теперь даже противно вспомнить. А с Димой... когда он меня целует, у меня в груди так горячо-горячо становится. Кажется, сейчас просто умру от счастья. И у него глаза делаются такие... яркие, горячие. Мамочка, как хорошо любить! Лучше ничего нет на свете. Расскажи мне еще что-нибудь про папу. Как вы были вместе, как любили друг друга.

— Про папу? Что же тебе еще рассказать? Я ведь почти обо всем тебе рассказала. Вот помню, он иногда хитро так спрашивал: “А кто мне покажет, как Оля любит своего Серго?”

— И ты что? — Ну, я, конечно, кидалась ему на шею и начинала его обцеловывать. Потом сама спрашивала: “А кто мне покажет, как Серго любит свою Олю?” А у самой внутри все замирало. Что тут начиналось — неописуемое! Просто извержение вулкана и я — в его центре.

Они сидели на ковре и смотрели на портрет Серго. И он молча улыбался им. Помявшись, Лена наклонилась к Ольге и спросила стеснительно: — Мама, а правда, что в первый раз... очень больно? Девчонки говорят — ужас!

— Терпимо! — засмеялась Ольга. — Если очень любишь, вполне терпимо. Все зависит от его опыта. Господи, что я говорю! — ужаснулась она, заметив в глазах дочери смятение. — Какой у этого мальчика может быть опыт? Эх, сюда бы в советчики Серго. Вот кому опыта было не занимать. Там... в своей солнечной Грузии они с юных лет... опыта набираются.

— Все у вас будет прекрасно! — поспешила она успокоить дочку. — Не думай ни о чем плохом. Природа вам все подскажет.

Хотя сама не была в этом уверена.