Проза

Невыносимое пекло, камни плавятся под лучами угаркского солнца. Усиливается ветер, гонящий перед собой песчаные завихрения, бросая их, то и дело, на стенки огромного шатра и сооружения меньшего размера, видимые со всех сторон. На улице — ни души. Сонный лагерь, так как после полудня принято отдыхать, пережидая пик жары в своих жилищах, или коротая время у друзей за приятной беседой. Однако не всем сиделось за плотным пологом, был один человек, кого служба погнала в дальние земли, но именно сейчас он возвращался: с чувством выполненного долга, но изрядно издёрганными нервами.

Приглушённые шаги привлекли внимание высокого воина, стоящего на страже главного шатра, который принадлежал правителю Ашхона, города, жители которого вели полукочевой образ жизни, славились свободолюбием и воинским искусством. Обернувшись, человек, входящий в свиту личных телохранителей, пристально оглядел прибывшего, потом посторонился, давая тому дорогу. Даже не глянув на охранника, Кария — так звали верноподданного владыки сих земель — переступив порог, облегчённо вздохнул, очутившись в спасительной прохладе. Духота его вымотала, помимо всего прочего, что имело место за последний месяц.

Помещение состояло из множества комнат, большинство украшали мозаики из драгоценных камней, кое-где виднелись стеллажи с разного вида боевым оружием. Светлые ковры покрывали пол, на них располагались, где мягкие подушки, в иных местах столики, на которых стояли всевозможные яства и напитки в серебряной посуде. Золото ашхонцы презирали, считая его предвестником беды и войн, поэтому предпочтение отдавалось иному металлу, прекрасно защищающему от магии при должной выплавке. Помимо прочих странностей, в самой большой по площади комнате — единственно имеющей каменные стены с трёх сторон — располагался просторный бассейн с чистейшей голубой водой. Одна из природных стихий достигала поверхности земли из центра планеты и имела целительные свойства. Немногие, помимо королевской семьи, удостаивались чести искупаться в природно-искусственном озерке.

Кария стёр пот со лба, отстегнул и скинул перевязь с мечом на ковёр, покрывающий пол. Он вымотался. В ноль. Если ещё когда-нибудь старший братец попросит об услуге, лучше сразу вздёрнуться. Не к месту чихнул, выдав тем самым своё присутствие. Из смежной комнаты почти мгновенно появился высокий, черноволосый мужчина с ястребиным взглядом на волевом лице. В руке Правитель Ашхона — многим народам известный, как Аль — держал кубок с вином, то и дело, делая глоток. Младший брат удручённо вздохнул, оглядывая родственника с ног до головы. Как всегда одет ни по рангу: обычные кожаные штаны, туника из грубой материи, перехваченная тесьмой на широкой груди, а на ногах почти отжившие своё мокасины.

— Ты когда-нибудь станешь одеваться подобающе? — проворчал Кария недовольно.

На что получил кривую ухмылку, а за нею вопрос в лоб:

— Ты привёз её?

Верноподданный изобразил великомученика, закатив глаза кверху, затем принялся раздеваться, намереваясь искупаться в бассейне и восстановить изрядно потрёпанные силы. По мере уменьшения одежды, глаза старшего брата в противовес становились больше. И было от чего: синяки, кровоподтёки, ссадины, пара резаных ран — украшали всего младшенького. Кария, достигнув нужного эффекта, а именно: продемонстрировать через что ему пришлось пройти — на ранее заданный вопрос, фыркнул:

— Привёз, и запер от греха подальше. Сет — ты свихнулся! На кой тебе сдалась эта дикая кошка? Помимо природных когтей, она прекрасно владеет холодным оружием, да и в магии сведуща. Не имей я это, — показал на амулет, подаренный матерью в день совершеннолетия и носимый на шее, — плакали твои ненормальные планы.

Задумчиво повертев в руках кубок с вином, брюнет еле заметно улыбнулся. Он знал, кого посылать за девушкой. Прекрасно понимал, что только на младшего брата все ставки, ибо тот защищён от колдовского воздействия, плюс к этому, кое-какими магическими штучками владеет. И, как воин неплох, даже более чем неплох. Поэтому выбор пал на родственника и тот не подвёл.

— Это будет поистине незабываемое зрелище, — салют кубком. — Амазонка и Аль. Невеста и жених, пусть она не знает об этом. Но всё к этому идёт. Сегодня ей предстоит сразиться за своё будущее, победив обстоятельства. Только сомневаюсь, что у неё есть хоть один шанс против меня.

Покачав головой, Кария направился к бассейну, оставив брата предаваться мечтам. Были времена, родственник и не помышлял о брачном союзе, чтил собственную свободу. Но однажды, вернувшись из дальнего странствия, он заявил, что женится через восемь лет на амазонке. Сколько не отговаривали, иных красавец ни сватали — всё впустую. Его заклинило на неизвестной никому девушке намертво. Шли дни, менялись времена года, и, около месяца назад, срок вынужденного ожидания истёк.

«Только вот, почему отдуваться пришлось мне? Это ни девушка, а сам Дьявол!»


***

Наступила ночь. Яркие факелы освещают круглую площадку, покрытую песком. Трибуны расположены по периметру, толпа ревёт, предвкушая зрелищное представление. Люди, подобно диким зверям, следят за пленницей, брошенной в центр арены: хрупкой, невысокой, смотрящей на мир разъярённой пантерой. Откинув с лица спутанные волосы, амазонка раздражённо выдохнула через нос переполняющее её бешенство. В большей степени на саму себя, а не похитителя, как такового. Дала слабину, поддалась на провокацию, вступила в неуместную схватку, а в конечном итоге была вырублена колдовской пылью, брошенной в лицо. Когда очнулась, и появилась возможность бежать, выяснилось, что на похитителя не действует магия. Пришлось вновь схватиться за оружие. Почти одолела немного неуклюжего соперника, а тот возьми и снова дай нюхнуть лишающей сознания гадости. Вторично девушка очухалась уже здесь, и мало приятного было узнать, где именно.

Очередной «фырк», тогда как взгляд прикован к тем, с кем придётся сразиться не далее, как через минуту. Трое мужчин атлетического телосложения сгруппировались у края арены, то и дело, сверкая надменными взорами в её сторону. Одеты простецки — даже слишком, если учесть, с кем им предстоит сражаться — бурая туника, просторные штаны, да чуть ли ни тапочки на босу ногу (иначе это переплетение ремешков не назовёшь).

«Где боевое облачение? Хотя бы лёгкая кольчуга? Они меня что, всерьёз не берут? Расслабились, что связана? Или дело в идиотском клише, навешенном на своих женщин (и не только) ашхонскими мужчинами? Мол, только на кухне кастрюлями греметь, да детишек строгать?»

Кипящие мысли мгновенно выветрились, под молниеносностью проведённой атаки. Девушка еле успела увернуться от пущенного рослым блондином обоюдоострого бумеранга, с круглой ручкой на одном конце. Свист у уха — прядь чёрных волос, спланировавшая на светлый песок. Падение вниз, перекат вбок, стоило, описав дугу, оружию направится обратно к своему хозяину.

«Не задело. Однако радоваться рано…»

Связанные за спиной руки стесняли движения, как и цепи на ногах, за которые цеплялись ступни. Гибкими пальцами девушка пыталась распутать стягивающие запястья узлы, одновременно маневрируя меж постоянно атакующих противников. Пару раз булава одного из них чуть не раскроила череп, не единожды сабля другого скользнула в паре миллиметров от груди, а о бумеранге говорить вообще не следовало: то и дело норовил снести голову под корень. Теперь воины нападали вместе, окружив. Со всех сторон раздавались крики поддержки товарищей по оружию, улюканье и откровенные насмешки в адрес пока ещё живой мишени. В Ашхоне свято чтили традиции, поэтому женщина-воин считалась оскорблением, пятном позора на безупречной мантии сражений. В понимании местного общества: «Мужчины рождены для войны, а призвание женщины — рожать детей и ублажать мужа».

«Да никогда!»

Издав боевой клич амазонок, девушка сделала подсечку одному из нападающих, в это же время удалось развязать тугие узлы. Верёвка упала на песок. Освобождённые руки описали круг и в одно ловкое движение, достигли оголённого участка шеи поверженного мужчины. Прикосновение, как крылья бабочки, но этого оказалось достаточно, чтобы превратить врага в живую статую. Резкий разворот в сторону оставшихся противников, в полной готовности одолеть всех за считанные секунды. О человеке за спиной она больше не волновалась — опасности никакой.

Одна из способностей высших амазонок, а она являлась третьей по силе среди них, умение магическим способом парализовать врага. Однако для применения этой силы требовался непосредственный контакт с открытыми участками тела, что ни всегда имело место в реальном сражении, так как боевая форма многих народов замуровывала носителя от кончиков волос до стоп. В данном случае ей повезло. Сражаясь на своей территории, бойцы потеряли бдительность, расслабились и были одеты в обычную повседневную одежду, состоящую из шаровар и туники с треугольным вырезом у ворота, оставляющей шею и часть груди открытыми.

Ашхонцы сдержанно покосились на «окаменевшего» товарища, затем пристальней, чем вначале сражения, оглядели пленницу. На грубовато вылепленных природой лицах застыла смесь ненависти и недоумения.

— Женщина… — выплюнул один из них с таким презрением, словно о фекалиях говорил. Уверенней перехватив булаву, он, однако, переступил с ноги на ногу, оттягивая очередное нападение. Вряд ли страх, скорее просто начало доходить, что титул «амазонка» на дороге не валяется, даже если перед тобой с виду хрупкая девушка.

«Промедление — смерти подобно!»

Не давая мужчинам опомниться, девушка стремительно, по-кошачьи грациозно, преодолела разделяющее их расстояние. Неуловимая, словно ветер, проплыла она мимо не ожидавших столь внезапной атаки воинов, скользяще коснулась пальцами оголённых участков кожи и, в завораживающем танце, ушла в сторону, чуть задев длинной полупрозрачной юбкой обтянутые кожаными штанами ноги одного из противников. Ещё две, совершенные в своём несовершенстве, статуи украсили боевую арену.

Отбросив с лица иссиня-чёрные волосы, огляделась; под сводами шатра повисла мёртвая тишина. Напряжение пропитало воздух, отчего запахи пота, вина и нетерпения отступили на второй план. Яд взглядов отравил бы любого на её месте, желчные полуулыбки, обещающие возмездие за позор товарищей, искривили некоторые мужские лица. Пытаясь не заострять на этом внимание, девушка недовольно оглядела себя, боковым зрением следя за окружающей обстановкой. Одежда амазонок, как правило, состоит из кожаных полос, образующих юбку, и утягивающего корсета из подобного же материала. Однако в данный момент на ней болталось нечто дымчато-розовое, выставляющее женские прелести напоказ. Перед тем как привели на боевое плато, в комнату-тюрьму вломились три пожилых женщины вместе с похитителем. Последний прямо заявил, что лучше ей надеть принесённую одежду или он сам это сделает.

«А ведь сделал бы… — скривилась про себя, припомнив настырного, несгибаемого, пусть и несовершенного в качестве воина, парня примерно одного с нею возраста».

Спорить не стала, хотя верила в свои силы и точно могла его одолеть. Одевшись, чуть не взвыла в голос. Конечно, здешние женщины носили подобные тряпки, только для воспитанницы «меча и магии», тонкие шелка — чистейшее оскорбление. Нелепость утончённого наряда била по гордости сильнее, нежели неравный бой, участницей которого она только что была. И ведь наверняка на неё нацепили воздушный ужас по одной причине…

Неожиданно в злонамеренной тишине раздались уверенные шаги, приглушённые песком. Вскинув голову — воительница напряглась. Этого мужчину, одетого словно нищий, а не владыка своего народа, следовало опасаться более чем кого-либо. Он не находился среди толпы, пока она сражалась, не занимал своего трона, как должно. Всё время поединка, сложив руки на груди, стоял у входа и странно улыбался. Сейчас же, уверенно ступая по песчаной насыпи и проходя мимо своих парализованных людей, освободил тех от ментальных оков с раздражающей лёгкостью.

«Вот поэтому Аль опасен: сильный противник, к тому же разбирающийся в магии. Не похититель, но тот, кто стоит за всем происходящим…».

Как только его подданные пришли в себя, мужчина взглядом дал понять, чтобы они покинули поле боя. Последовало беспрекословное подчинение, пусть в обращённых в сторону амазонки взглядах и полыхнула задетая поражением гордость.

Правитель Ашхона, города песка, состоящего преимущественно из шатров и палаток, остановился напротив. Его губ коснулась уже знакомая улыбка, однако, не затронувшая глаз, смотревших излишне пристально на избранницу, ожидаемую много лет. Одежда его народа прекрасно смотрелась на ней, делая чёрные волосы более жгучими, карий взгляд смягчился, хотя она вряд ли могла заметить подобную «слабость», возникшую из-за отражающегося на поверхности радужки нежно-розового цвета. А он видел: красоту — радующую глаз и согревающую сердце; ранимость, за всегда невозмутимым боевым фасадом.

«Прекрасна и достойна...»

Не многие знали, что Сет приверженец равноправия между супругами, как не ведала об этом избранная им. Он впервые увидел её, когда пора цветения альминоса будоражила чувства запретными желаниями. Один взгляд — на сильное, но хрупкое в своей женственности создание — и покой вольного странника покинул навсегда. Только на тот момент заполучить трофей оказалось непосильной задачей для правителя, чей кодекс чести не знает равных в этом мире. Он лично уничтожил немалое число мужчин, повадившихся воровать женщин своего и иных народов. Но, что делать с чувствами? Они привели его к Верховной Жрице амазонок, королеве воительниц, с просьбой даровать согласие на этот (с точки зрения обоих народов) неравный союз.

Он пошёл на большой риск, отринув традиции своей родины и избрав в супруги «недостойную». Однако душа, требовавшая своего счастья, толкала на необдуманные поступки. Даже сейчас он не испытывал сожаления, как не ощущал его в день встречи с королевой амазонок, когда, презрев устоявшиеся порядки ашхонцев — по которым следовало жениться на женщине из любой правящей семьи иных кочевых народов — бросил вызов судьбе. Как ни странно, жрица удовлетворила его просьбу, однако, не обошлось без жёстких условий.

«Никаких встреч! Никакого общения в течение последующих восьми лет, — непреклонно произнесла она тогда. — По истечению данного срока, если останетесь верным своему желанию, пусть заберёт невесту тот, кому Вы полностью доверяете. Никакого личного контакта! Аль не смеет касаться моей подданной, даже случайно, до выполнения следующего требования: — женщина-воин гордо вскинула голову. — Если три воина Ашхона проиграют ей, а Вы выиграете при равном бое. Если она признает поражение. Тогда, и только тогда, моё благословение коснётся этого союза. Но до этого момента, выбранная Вами в супруги не узнает о заключённой сделке, таково моё решение!»

И вот, восемь лет прошло. Он стоит напротив желанной женщины готовый к бою ни на жизнь, а на смерть, ибо та видит в нём врага и никого более. Этого ли добивалась Верховная? Столкнуть их лбами и посмотреть на последствия? Но Сет не привык сдаваться.

«Выигрыш, и ничего кроме! — девиз сегодняшнего дня. Терпение его на исходе. Воля на пределе. Всё, что остаётся — победить! А там: «брейк» для ненависти и полная идиллия. — Хотя...»

— Не знаешь пути, ашхонец? — чуть ли не выплюнула амазонка, ненамеренно четвертовав его радужные мечты на мирное сосуществование. Девушка гордо вскинула подбородок и прожгла врага надменным взглядом. Волосы волной скользнули по плечам от резкого движения, когда та мотнула головой; на покрытых тёмным загаром щеках проступил гневный румянец.

И всё же, Правитель Ашхона имел один козырь в рукаве, но, только победив, он сможет его использовать в личных интересах, привязав строптивицу к себе навсегда. Не став реагировать на гневный тон, мужчина достал из кармана штанов маленький ключик и, осторожно приблизившись, присев на корточки, снял с ног девушки цепи.

Нэя не шелохнулась, с лёгким прищуром наблюдая за его действиями. Несмотря на затрапезный вид, она знала этого человека: видела его однажды в лагере амазонок много лет назад. Жрица приняла гостя с почтением, а подобное не каждому оказывалось. В тот день девушка впервые почувствовала озноб страха, прошуршавший по позвоночнику и ускользнувший вместе с опавшими под ноги листьями рано отцветшего вьюнка, подхваченного ветром. Чувство необъяснимой опасности всколыхнулось тогда от одного взгляда на высокого подтянутого незнакомца, идущего рядом с Верховной. Ей не хватило сил перебороть волнение, поэтому, нарушив приказ: «тренироваться до захода солнца», — она тенью пристроилась к прогуливающейся меж высоких деревьев паре. Подслушанный разговор порадовал мало, но именно после него она поклялась победить самовлюблённого Владыку и поставить того на колени. Обладать мною? Да никогда!

Перестав возиться с замком, мужчина выпрямился, откинув оковы к краю арены. Пропахав песок и оставив позади неглубокий виляющий след противостояния, те легли друг на друга, словно брачные кольца.

— Теперь мы равны, — посмотрел прямо в глаза амазонки. — Бейся со мною, Азоран Нэя. Здесь и сейчас, сражайся за свою свободу!

Пухлые губы воительницы сжались в тонкую линию, а тело напряглось готовое к прыжку. Воздух взорвался адреналином и словно ожил, клубы пыли взметнулись под человеческими ногами, когда двое сошлись в поединке. Зрители наблюдали, молча, поражённые всем происходящем, ибо на их памяти Правитель никогда не вступал в схватку со слабым противником.

«Значит, эта пленница сильна? Ровня ему? Верилось с трудом, ибо женщин равных мужчинам не существует!» — такие мысли вертелись в сознании зрителей.

Сета подобные вопросы не волновали, плавно ускользнув от пары целенаправленных ударов, замер и расслабленно склонил голову набок. Гнев соперницы казался осязаемым, ярость в глазах пронзала насквозь, однако, несмотря на силу эмоций, дыхание её оставалось размеренным и глубоким, выдавая бывалого бойца. Когда он увидел её впервые — «желторотого цыплёнка, только-только оперившегося» — титул «амазонка» был слишком велик для тоненьких плеч, да тела, неприспособленного к бою. Никаких навыков воина, ибо даже выпущенная ею стрела летела куда угодно, кроме мишени. Но сейчас напротив него истинный боец: с волею из стали и душой непоколебимой амазонки.

Улыбнулся.

«Теперь она ближе ко мне, чем когда-либо» — лишь хрупкое тело уступает в поединке характеров, а в данном случае это существенный недочёт.

Всего одна ошибка со стороны Нэи, решившей достать соперника магией, и исход поединка был предрешён. Мужчина резко ушёл в сторону, не допустив опасного прикосновения. Оказавшись за спиной девушки, молниеносно обездвижил обычным ручным захватом. Доля секунды, и Азоран, с заведёнными за спину руками, оказалась прижата к монолитной груди Правителя Ашхона. Наклонившись, к её уху, брюнет тихо прошептал, используя свою козырную карту:

— Проигравший, подчиняется победителю...

Плечи Нэи напряглись, тело одеревенело, но уже через пару секунд, признав поражение, воительница с честью склонила голову в знак согласия. Её душил гнев: на саму себя, на обстоятельства, на стоящего за спиной мужчину, самоуверенного настолько, чтобы победить столь легко. Теперь её долг, долг амазонки, навсегда оставаться подле него, служить верою и правдою — таков закон: «проигравший, подчиняется победителю». Злые слёзы выступили на глаза, а сердце в противовес разуму перестало болеть впервые за последние восемь лет.

Хватка мужчины стала сильнее.

— Не слышу... — потребовал он голословного признания поражения.

Гордость всколыхнулась и осела под взглядом непреклонной чести.

— Я признаю твою власть надо мною, Повелитель, — обречённый выдох был встречен тёплой улыбкой, которую девушка просто не заметила, так как глядела вниз, на покрытый абстрактным рисунком песок.

Сильные мозолистые пальцы разжались — мужчина сделал шаг назад. Только в следующее мгновение, вместо того, чтобы раздуться истым тщеславием, Сет, почтенно поклонившись, приложился к её запястью губами.

Толпа судорожно вздохнула, кто-то начал икать от потрясения.

Мужчина выпрямился и заговорщицки подмигнул, положив женскую руку поверх своей ладони. Взгляд его стал суров, когда Правитель Ашхона посмотрел на подданных.

— Азоран! Имя ей — Нэя Азоран. Моя будущая супруга, женщина-воин, равная правителю Ашхона по положению и силе. Чтите ту, что достойна возглавить вас, если со мною приключится беда, — посмотрев на окаменевшую девушку, мягко провёл большим пальцем по ладони, словно хотел подтвердить, что это ни просто слова на публику, а то, что он чувствует и чему будет верен до конца дней. Затем громогласным басом возвестил на всю бойцовскую арену, выбив дыхание у всех без исключения людей, ибо его слова меняли мир и пророчили разрушение старых традиций. — Азоран и Аль. Отныне и до мира конца, имя её и имя моё, суть — одно целое.

____________________________________________________

Примечания (из словаря лично созданного фэнтези мира):

Аль — имя, передаваемое по правящей линии в Ашхоне, переводится, как: «Страж между».
Альминосы — бледно-фиолетовые цветы на ветвистых кустах, растущих близ главного лагеря амазонок, расположенного в лесах «Певчих нимф».
Муорал — дикие свободолюбивые кошки, столь грациозные и прекрасные, что правители многих народов готовы отдать за возможность обладать ими всё, что угодно.