Проза

Уже перед сном им объявили, что планы назавтра существенно меняются. Во второй половине дня вместо автобусной поездки по Москве они идут на экскурсию в МГУ, где после нее их ожидает грандиозный банкет вместе с участниками какого-то симпозиума. От этой новости все пришли в дикий восторг и так заорали "Ура!", что прибежал администратор.

Их руководитель и сам был потрясен неслыханной щедростью организаторов симпозиума. Где ж это видано, чтобы двадцати прожорливым гаврикам вдруг ни с того, ни с сего была оказана такая честь? Он сначала не очень поверил звонку из МГУ. Но когда оттуда прибыл какой-то представительный тип — весь из себя — и вручил ему официальное приглашение на бланке университета, пришлось поверить. Выходит, есть-таки на свете добренькие Буратино, заботящиеся о лучших представителях молодого поколения из провинции, мечтая увидеть их в рядах столичных студентов.

Когда Дима позвонил Лене и сообщил ей эту потрясающую новость, даже Ольга удивилась. Чтоб каких-то школьников с Дона пригласили в МГУ, да еще и на банкет — это что-то невероятное. Ведь на каникулах в Москве гостили сотни учащихся со всех концов страны. За что же именно их группе такая честь?

Когда она поинтересовалась у организаторов симпозиума, как получилось, что пригласили именно эту группу да еще вне всякого протокола, те пожали плечами:

— Вероятно, кому-то из спонсоров под занавес пришла в голову красивая идея — пригласить школьников из провинции. А то, что в этой группе ваша дочь, — наверно, чистая случайность.     

В университете группу встретили двое вежливых старшекурсников. Усадив ребят в аудитории, они рассказали им об истории университета. Спроецировав на большой экран его план, показали, где какие кафедры и лаборатории. Перечислили специальности, даваемые выпускникам, и назвали самых выдающихся из них. Затем ребят провели по этажам главного корпуса. А под занавес пригласили всех стать студентами МГУ — главного вуза страны.

И надо сказать их призыв не пропал даром — около половины отличников немедленно возжелало попытаться сюда поступить. Тем более, что вступительные экзамены в МГУ начинались раньше, чем в остальных вузах, поэтому в случае провала можно было повторить попытку в другом месте.

А потом был банкет! Когда проголодавшиеся отличники увидели, чем их будут угощать, они завопили от восторга, не стесняясь окружающей публики, как ни шикал на них руководитель.

— Еще подумают, что вас голодом морят, — шипел он. — Прекратите, не позорьте свой город! Икры никогда не видели, что ли? И не набрасывайтесь на все сразу — ведите себя прилично.

— А что, мы ее когда видим? — возражали ребята, хватая сразу по три бутерброда и накладывая себе на тарелки все подряд: салаты, грибы, рыбу, холодец, ветчину, язык и прочие деликатесы. — Ох и нажремся напоследок — хоть будет чего вспомнить.

— Ну да, вам больше не о чем вспоминать, — ворчал шеф. — Кроме жратвы, вы больше ничего в Москве не видели. Да не набрасывайтесь на закуски — еще будет жаркое и десерт. Эй, откуда здесь шампанское? — я же велел все спиртное убрать.

— Где шампанское? — притворно удивлялись ребята, проворно спрятав бутылки под стол. — Вам показалось, Денис Гаврилыч. Это же пепси-кола!

И никто из них не замечал, как внимательно наблюдает за ними седоватый господин, сидевший в другом конце зала.

Встретив Вадима, Тони усадил его за свой стол и стал с нетерпением ждать школьников с Дона.

— Придет или не придет? — гадал он. — По идее, должна прийти — ее мать уже здесь. А вдруг захочет со своим приятелем в последний вечер по Москве пошататься? Вот будет жалость!

Но когда вся группа ввалилась в зал, он сразу заметил ее. Тихая девочка в скромном голубом платьице — она резко выделялась из компании шумных сверстников. И, конечно, ее белобрысый дружок был тут же.

Белый ангел в голубом, — подумал Тони, и толкнув Вадима, показал ему на девушку.

— Смотри внимательно и запоминай. С этой минуты ты берешь эту девушку под наблюдение и охрану. Чтобы ни один волос не упал с ее головы.

— И зачем она тебе нужна? — поинтересовался Вадим.

— Ты знаешь мою коллекцию драгоценных камней. Эта девушка станет моей главной драгоценностью.

— Ты хочешь затащить ее в свою постель?

— Нет, в постель мне ее добром не заполучить. Да я и не хочу этого. Лет пять назад — пожалуй. А сейчас стать ее любовником — нет, не хочу. Я хочу стать ей отцом, хочу видеть ее рядом с собой до конца дней своих. Хочу сделать ее счастливой, дать ей все! А в постели своей я не прочь бы видеть ее мать. Вон она — за тем столом с группой математиков из университета. Сероглазая блондинка лет сорока.

— И как ты собираешься все это осуществить? Дело непростое.

— Понимаю, что непростое. Слушай меня. Мы сделаем так. Пусть девушка закончит школу. Она собирается поступать в своем городе в Политехнический. К тому времени я выбью для этого вуза два-три гранда − и на первом курсе заберу ее в Бостон. Вроде как на пару лет.

— А мать?

— Когда дочь будет в Штатах, пришлю матери приглашение почитать лекции в том университете, где она будет обучаться. Думаю, не откажется. А там уже все проще.

— А ее белобрысого куда денешь? Тут взаимная любовь − невооруженным глазом видно. Вдруг она к тому времени замуж за него выскочит? Очень похоже на то.

— Что ж, выскочит — придется и его забирать. Хотя нежелательно. Он же на порядок ниже ее − во всех отношениях. Кроме роста.

— Может, их тихо развести, пока у них далеко не зашло?

— Не надо. Пусть все идет своим чередом. Девочка умная — она все взвесит, прежде чем на что-то решится. Думаю, у него и так ничего не выйдет. Сейчас она влюблена — это очевидно. Но до окончания школы, полагаю, между ними ничего серьезного не произойдет. Видишь: она захотела в Москве жить с матерью, хотя могла бы поселиться в гостинице и быть с ним рядом. Значит, постели здесь нет и она к ней еще не стремится

А пока они окончат школу, всякое может произойти. Вдруг этот парень так себя поведет, что она сама с ним расстанется. Или случай какой их разведет. Главное, чтобы до того времени, когда я из страны ее заберу, с ней ничего не стряслось. Наймешь в ее городе надежных людей, поставишь в квартире все, что нужно. Чтоб глаз с нее не спускали, чтоб знали каждый ее шаг. Я могу на тебя рассчитывать?

— Да без проблем. Все будет в лучшем виде. Крепко же тебя зацепило.

— Знаешь, я вдруг понял: эти женщины для меня — самое дорогое, дороже их уже ничего не будет. Вадим, завтра я улечу. Сначала в Питер, потом в Штаты. Но ты будешь держать меня в курсе их дел. В случае чего, звони. Надо будет — езжай сам, бери все в свои руки. Открою тебе счет в банке — снимай, сколько надо. Я тебя знаю — ты лишнего не возьмешь. А получится все, как я задумал, отблагодарю по-крупному. Пока она в Москве, поснимай ее на камеру. Да и у нее в городе тоже. И присылай мне пленки.  Чтоб ее лицо крупным планом.

— Сделаю.

— Ты придумай что-нибудь, чтобы на несколько минут ее ухажера удалить. Только без членовредительства. Хочу ее пригласить на танец, да боюсь — он ей не  позволит. Ишь, как ревниво по сторонам поглядывает. Во-во, она уже одному отказала.

Через пять минут к Диме подошел официант.

— Молодой человек, вас просят к телефону. Это на третьем этаже.

— Меня? — удивился Дима. — К телефону? Не может быть — здесь какая-то ошибка.

— Вы Дмитрий Рокотов?

— Я.

— Значит, это вас. Кажется, междугородка.

— Может, пойти с тобой? —  заволновалась Лена.

— Зачем вам беспокоиться? — заметил официант.— Я провожу вашего товарища и доставлю обратно в целости и сохранности.   

Они ушли. Через несколько секунд к Лене подошел высокий седоватый господин.

— Разрешите? — Он протянул руку и просительно посмотрел на нее ярко-голубыми глазами. И тут Лена узнала его — это он смотрел на нее так пристально тогда, на симпозиуме. Она еще гадала, кто он: американец или наш.

Хорошо, что Дима вышел, — подумала девушка, вставая. Во время танца незнакомец смотрел на нее так ласково и доброжелательно, что Лена, осмелев, спросила:  

— Кто вы? Я вас видела на секции, когда мама выступала. Вы сидели за столом президиума.

— Меня зовут Гор, Тони Гор. Я спонсировал этот симпозиум и многие другие, — с улыбкой ответил он.

— Вы американец?

— Да, я американец русского происхождения.

— Вот почему вы так хорошо говорите по-русски. А давно вы уехали из России?

— Очень давно.

— Ну и как вам там — в Америке?

— Хотелось бы, чтобы в России стало так же. А вы бывали в Америке?

— Нет, что вы. Я вообще за границей не была.

— А хотели бы?

— Конечно, еще бы!

— Значит побываете.

— Обещаете? — шутливо спросила она.

— Обещаю, — серьезно ответил он. — Не очень скоро, но побываете. Смотрите, ваш друг уже вернулся. Как свирепо он смотрит на меня.

Лена оглянулась. Действительно, Дима сидел, набычившись, и бешеным взглядом следил за ними.

— Улыбнитесь ему, — посоветовал Тони, — не то он сейчас скандал закатит. 

— Не закатит, — успокоила его Лена, но на всякий случай улыбнулась Диме и послала воздушный поцелуй. Он сразу посветлел лицом и тоже улыбнулся. И тут музыка кончилась. Тони отвел Лену на место и, поблагодарив, удалился.

— Кто звонил? — поинтересовалась Лена.

— Никто. Когда я взял трубку, там были одни гудки. А официант только развел руками и смылся. Думаю, им надо было выманить меня, чтобы этот тип тебя пригласил. Чтоб я не помешал. Чего ему надо?

— Ничего. Просто, он нас видел на секции. Помнишь стол у стены, где спонсоры и всякое начальство сидели. Он американец, но родом из России. Хочет, чтобы в России жили так же хорошо, как в Америке.

— Хотеть не вредно! И все же — чего он к тебе прицепился?

— Я же говорю: ничего. Просто пригласил на танец. Не надо меня ревновать, Дима — мы же взрослые люди.

— А что, только детей можно ревновать? Я не выношу, когда ты танцуешь с другим. Хочется подойти и набить ему морду.

— Хорошо, я больше не буду. Смотри, он уже ушел. Не сердись, я же тебя люблю! Мне никто, кроме тебя, не нужен.

После этих слов его настроение резко улучшилось, и они пошли танцевать. И все оставшееся время Лена танцевала только с ним — остальным отказывала.