Проза

 Глава 20.

 

 

   Не только и не собственно память о холодной уродливой лапе на макушке его головы, о каменной тяжести, мучительном омерзении бессилия гнала Фанатика вперёд. В отличие от одёжных, шмоточных коллекционеров, ценящих предмет своих изысканий за возможность приукраситься, посоревноваться, развлечься, он собирал артефакты с бескорыстной любовью, ради них самих. Он разглядывал прошлое сквозь них, как звёзды, как свет, дошедший сквозь тысячелетия тьмы. Особенно вглядывался в изображения лиц, портреты. Его не смущала, но заставляла задуматься новизна артефакта: из кого или из чего он сделан? Восходящим или хищником? Воспроизвёл он Впечатление древней картины эпохи до дроидов, включая текстуру холста? Скомпоновал из нескольких? Или придумал сам по мотивам? А из подлинных, старинных артефактов встречались только изображения на каком-то пластике, неподвластном времени, но и не твёрдом, сплошь исцарапанном. Их он тоже ценил. Бумажные же книги вынесены из Собственных Миров, и новые и старые. Фанатик знал и различал разнообразные варианты, по материалу, по количеству деталей. При этом бережно хранил любые. За это и дружил с ним Бест, за разборчивость в сочетании с открытостью, за непредвзятость влюблённого человека. Ещё - за неподдельный интерес к истории. Куда же с таким хобби без неё?

   Тайник Фанатика, один из, самый богатый и дорогой ему находился рядом с Центральным Рынком, точнее, под ним, в сухой части подземелий. Узнав, что Монстр закрыл входы с поверхности, он поспешил проверить свои подземные сокровища. Предчувствие не обмануло его, тайник оказался полностью разграблен. "Что за проклятие, Монстр почти слепой! Зачем и как? Вынюхал он их что ли?!"

   Кнут оказался его оружием на все сто. Фанатик тренировался днями напролёт, ночью обходил завалы каменных деревьев вместе с тем, чья очередь была сторожить, тренируясь уже на тенях. 

   Стоя с бичом в полумраке перед тенью, оставленной для них Изумрудом, он видел не танцующие соцветия, а блики океанских волн, не эту безвредную тень, а совсем другую, тень-воронку в уродливой руке, в лапе с раздвоенными когтястыми пальцами, наползающую на лицо, на Огненный Круг сердца, на него целиком... Под воронкой не кусается хаос морской воды… Вторая лапа лежит на макушке, и Чёрный Дракон не смеет напасть. Фанатик чувствует себя пригвождённым ледяной её тяжестью, он не хочет смотреть в тень, но смотрит. Он смотрит. Фанатик видит отчётливо, ясно, то последовательно, то разом сотни Впечатлений, накопленных с момента утраты. Не смывал, о нет! Впечатления, на основании которых он искал артефакты, узнавал и сверял их. А бывало такое, что и видел изображённых на портретах людей эпохи до дроидов. И теперь он видел их не мельком, будто живыми... Их приукрашивали!  Но он знал куда смотреть: на фасоны платьев, нагрудные знаки, символы статуса на плечах. Возможно, эти люди вовсе и не понравились бы ему при личном знакомстве, летящими рядом на Белых Драконах, но там, в глубине веков, тысячелетий он почти любил их, и наивную выспренность короткой их славы и, неведомые полудроидам, следы времени на лицах. Он учился понимать и жалеть, и за это тоже дружил с ним Бест... Тень вращается, пульсирует, перебегает от края к центру волна по ней, Монстр видит всё тоже, что видит Фанатик. Как довольно подёргивается безгубый рот, растягиваясь в подобие улыбки, как страшно опирается на голову, чтобы удержать, переворачивая воронку острым, прямым клювом к его груди...

   Изумруд! Тогда для Фанатика - огромная чёрная тень. Атака была молниеносной!.. Отступление Монстра тоже. Какое отступление, бегство! Сквозь лоскутья поставленных сторожить теней. Он знал, с кем имеет дело! К чёрту любую добычу. Фанатик успел подумать: "Мой шанс, между хищниками свара!.." Но как только каменная лапа убралась с его головы, не просто так она лежала там, тело стало бескостной медузой, поплыло, распалось, растаяло... Изумруд сам вынес его на поверхность и дал противоядие... 

   Так всё было. Известие о парадной лестнице сорвало его с места. Фанатик шёл за своими сокровищами, коллекционер, что он без них? Хлыст спрятан в широком рукаве, привязан к руке шнурком, который развяжется от первого прикосновения. Завидев пульсирующий свет башни, Фанатик спешился и стал пешком подниматься по дну каньона. Лестница хороша. Много других лестниц напоминала она, с украденных у него картин. Первая ступенька... Загудели, запели струны. Волнами вниз побежали, расступились, и свет померк...

 

 - Коллекция главное. Я же говорил, каталог сам придёт... - сипящий, булькающий шёпот и эхо...

   Юное лицо Сократа склонилось над ним. "Рукоятка, - подумал Фанатик, - бич в рукаве! Спокойно. Я у них. Как это могло случиться?"

- Фанатик, - сказал Сократ, близоруко щурясь, - когда встанешь, не двигайся резко. А то было тут... Пришедшие за тобой размахивали чем-то... Некоторые из наших теней, они реагируют именно на скорость.

- Да вон же, посмотри! - Монстр простёр свою лапу, его хриплый голос окончательно привёл Фанатика в чувство. - Проклятые дроиды! Им нет преград! Вот там они были, пришедшие за тобой, а теперь одни светлячки!

   Фанатик с трудом отвёл взгляд от чудовища. Монстр был велик, больше, чем показался в море, и воздух непрестанно когтит... Он указывал на четыре неподвижных Огненных Круга среди разноцветных огоньков. Внутри каждого медленно проявился белый дроид на чёрном троне, протянул свои руки, беря круг из глубины, вместе с ним исчезая... 

- А и чёрт с ними, пустые бродяжки! Смотри туда, вон их успех!

   Неопределённого цвета две лужи на мощёном полу, лишённые отражений, утекающие в стыки плит.

- Две тени на вашем счету! Летунчика ранили, испортили ступеньку, звучит не так, как прежде! Обиды, бессмысленные обиды!

  Тут Монстр прекратил срываться на сипение и зарычал, помрачнев:

- Соотношение сил тебе в целом понятно?

   "Спокойно, - подумал Фанатик, - спокойно. Одно единственное движение, чтобы кнут обошёл вокруг его тела. Затянуть и ещё не больше пяти секунд..." Он заметил, что Сократ разглядывает его нечеловеческой повадкой, не скрываясь. Но говорил он мягко и спокойно:

- Не думай, я помню... От первых его теней, я был вами отбит, а ты оказался на дне. Причудливо получилось. Поверь. Здесь ты можешь получить больше, чем потерять.

- И что же?

- Помнишь даму?.. Да, я лазил в твоей коллекции, извини. У тебя был целый свёрток одинаковых портретов дамы, сложившей руки, улыбающейся чуть-чуть.

- Да...

   О, как в точку! Этот артефакт, неброский, неяркий проник в сердце Фанатика ещё до того, как открылась его история, статус бесценного портрета в ушедшем мире. Сначала, выменяв его маленькой картинкой за свиток с орнаментом из птиц, Фанатик оценил только древность и отложил в сторону. Потом захотел взглянуть снова. Оставил при входе. Так он каждый раз встречал удивительный, нежный, рассеянный взгляд. Улыбку, полуулыбку... И уже много позже был безмерно счастлив, обрести рулон больших плакатов с надписями внизу, не имевшими, впрочем, к ней отношения, так ерунда, цифры, даты, "открывается выставка... приглашаем...". 

- Помнишь? Так вот, к примеру, она... Она существовала, жила на самом деле. Я мог бы дать тебе её Впечатление, - Сократ обернулся к Монстру, ища подтверждения своим словам, тот кивнул, - мог бы. И если смешать его: глоток морской воды - оно - снова глоток морской... Вон там, в бассейне, под быстрыми тенями... Ты зайдёшь во Впечатление, а не просто увидишь его. Войдёшь, словно в Собственный Мир, во времена, дом и комнату этой дамы, ты увидишь её живой.

- В чём твой интерес, если он говорит правду? - обратился Фанатик к Монстру. - Не понимаю.

   Тот скользил вокруг, шумя чешуёй хвоста, остановился:

- Ты смотришь на неё, я смотрю сквозь тебя.

- Всё равно не понимаю.

- Сложно? Никто не бездонен, знаешь ли... Никто. И не я... А когда их много там, внутри, - он ударил себя лапой в грудь, - снаружи глаза смотреть уже не хотят. А надо. Иногда. И тело... Тело из теней, оно не нуждается в пище, в питье связных Впечатлений... Как морская вода, они только ранят… Всё равно. Я их хочу.

   "Хвост, когти, глаза... Понял! Продолжая в том же духе, сможет ли чудовище и дальше жить хотя бы в таком, уродливом теле?.."

- Вот теперь я понял тебя, Чудовище моря! Ты хочешь сначала взглянуть, увидеть и выбрать. Убедиться, что там есть то, из-за чего стоит рисковать и слепнуть. И если да...

- ... то ты даже ничего не почувствуешь!..

   Монстр нависал над ним, ироничный и злой, с бесконечной тоской в прикрытых, слезящихся глазах.

- Врать не буду, себя ты тоже уже не почувствуешь. Но, во-первых, я выберу очень не скоро, мне есть из чего выбирать. Во-вторых, ты успеешь понять, что зайти в древнее Впечатление, оно того стоит... Картина мне понравилась...

   Резко свистнул бич, обвился... И, змея-змеёй, Монстр выскользнул из него, невредим.

 

 

   - Стоп! - Фанатик вскинул руки. - Дроиды!.. Чудовище Моря, как это могло получиться?.. Где мой Чёрный Дракон?!

- У тебя в руке, полагаю... - просипел Монстр, неспешно подползая к нему. - И с нашей последней встречи проворнее он не стал. Вы все, изгнанники, совершили эту мену? Для чего?

   "Дроиды ненавидят оружие... Ненавидят оружие! Неужели до такой степени?! А если он прав? А если отбросить бич, проявится ли телохранитель?" Пальцы Фанатика считали иначе, впились в рукоятку, а сам он не верил ни им, ни Монстру, ни себе самому. Он метался, секунды тянулись, каждая могла стать последней.

- Будь ты проклят совсем!

- Да? - Монстр нависал вновь над ним, не раненный, не уязвлённый. - Я? Вы сами отказываетесь от защитников, умно... Вы сами приходите к моим дверям... И что случилось? Глазки открылись, тени пригласили зайти. Не вежливо? Грубовато? Бывает. Я недавно создал их, начерно.

   Фанатик сжал рукоятку бича до онемения в пальцах.

- Ещё попытка?

   Они молчали, глядя один на царапающие когти, другой на бич. Внезапным, неуловимым, как ветер, движением правой руки, павшей на его на голову, Монстр пригвоздил Фанатика к полу. Дрожь пробежала от макушки до ступней и превратилась в неодолимую холодную тяжесть. Как в Великом Море, как тогда... Всё, что смог - не бросить оружие. Монстр поманил кого-то. С присвистом шипящая переливчатая тень в человеческий рост высотой опустилась, складывая в полёте над собой остроконечные жёлтые крылья. Тридакна. Ужас ночной. Тень-разбирающая-на-месте. Похожая на раковину тридакны, стоящую на боку. Створки адской двери. По острым краям вверх вниз пробегает мутный свет, иногда выбрасывая луч неожиданной яркости. В створках достаточно колючей морской воды, чтобы вырвать из тела Впечатления, прежде чем она медленно сомкнётся, останавливая Огненный Круг.

- Видишь? - просипел Монстр. - Всё, что есть в тебе, станет моим. Так или иначе. Но ты можешь согласиться, погулять в своих садах пока не отцвели. 

- Никогда, - с огромным усилием прошептал Фанатик, - никому на суше не удавалось такое благодаря двум глоткам Свободных Впечатлений.

   Монстр закивал, удовлетворённо:

- На суше - сухо, всё испаряется. А в море - мокро, всё растворяется. А у меня вон! Какое совершенство, золотая середина!

   Одной лапой он развернул Фанатика за голову, чуть не оторвав её. Под навесом по закрученным спиралью восьми столбам сбегали крупные капли в маленькие чаши. Вровень с низкими бортиками плескалась как бы вода. Отбрасывала блики на мозаичный потолок с мозаичного дна, собирала обратно. Неслучайные, упорядоченные блики. 

- Странная водичка? Это не вода, это тени. И хочешь знать, из каких Впечатлений? Лишь из тех, где была нерешительность. Сам сделал... Они отлично слипаются, мгновения колебаний, и чем их больше, тем они неразрывней, плотней. Ни улетучиться, ни разбежаться. Красивый узор? Мне не видно, но я знаю, что красивый. Мозаика - артефакт. А столбы снова тени, - задумчиво Монстр излагал, не лукавя, и вдруг безо всякого перехода. - Бросишь ты эту игрушку?!

   Когти впились в руку, кнут выпал. Чёрный Дракон не проявился... "Не может быть!.. Я же не хищник, я не похитил мира, даже защищаясь, не остановил ни чей Огненный Круг! Почему?! Потому что единожды взял оружие?! Дроиды ненавидят оружие?.. Индиго, не ты ли говорил: дроиды ненавидят нас!.."

   Сеть опустилась по следующему мановению уродливой лапы, зловещая, фиолетовая, излучая глухой, дурманящий свет. Монстр скользнул из-под нее и наконец-то убрал с головы лапу. Фанатик рухнул на плиты. Сеть окружила его мягким теплом полузабытья. Неожиданно... И повлекла сквозь стены. Видимое пропало. Тревога тоже, надежды вместе с ней. Остался голос, сиплый вкрадчивый голос: "Несчастные, нищие бродяжки... Я дам тебе время. Много. На размышления, ваши глупые сомнения нищих... Ты ещё увидишь, как остальные будут счастливы, которые согласятся. Которые с моей помощью войдут в свои сокровищницы, недоступные сады..."

 

 

   Глава 21.

 

 

   Изгнанник, полудроид, чья жизнь длится тысячелетия, должен, хоть какую воду, но всё-таки пить иногда. У них оставалась Чистая Вода забвения, да морская, разведённая в ней. Воды связных Впечатлений не осталось ни у кого. Не все, как Мурена, привыкли к подобному состоянию, многих оно тяготило, пугало. Один раз Сонни-сан с двумя большими флягами, ни словом не предупредив, прорвался в Облачные Миры. Вернулся! Довольный, сияющий, c бичом в руке и катаной на поясе. Сказал: "Здесь веселее". Разве что ему... Видел Беста. Поговорил с ним на пороге. В мир заходить отказался, ностальгия, не стоит. Фляги они разделили по глотку. И опять началась жажда.

   Защищаясь от диких, причудливых, непредсказуемых морских хищников и теней, заполонивших сушу, изгнанники ночами стали поджигать завалы каменных деревьев, начав со внешнего круга. Медленно, но верно запас их таял, пояс кострищ приближался к пещерам. Сонни-сан, пытаясь оттянуть неизбежное, дежурил, заменяя собой костры. Изумруд отправлялся с ним, когда был в настроении не разбивать, а разбирать тени, вдруг пригодятся, или найдётся новенькое что-то. Находилось. Например, одна бесформенная, безосновная, но стабильная тень прыгала, как лягушка, как если бы коврик тумана мог прыгать. Что интересно, подскакивая вверх, она простиралась строго горизонтально и над головой проявляла свою сущность: то ли страх, то ли мысль: ромбики, клеточки стремительно растут, сейчас задавят, и хочется упасть на землю. Когда же лягушкой она приземляется, шлёп, то если наступить на неё, кажется, что обжёгся и поскользнулся, земля ушла из-под ног, подлетаешь, как ошпаренный. Чистый глюк, но удержаться невозможно! Яда нет, вреда она не причиняла. Такая вот тень, видимо, созданная для ловли, удержания в своих пределах. Сонни-сан разбил её, когда зависла в прыжке. Верхняя часть растаяла, нижняя осталась, и они с Изумрудом долго развлекались, пытаясь встать на неё, не подскочив с перепугу, удержаться на ногах. Хохотали. Кромешной ночью, дозорные... 

   А под сводами висела тягостная тоска, усугубившаяся признанием факта: Чёрных Драконов изгнанники потеряли...

   Плана действий у Изумруда не было. Парадная лестница крепости представала перед ним закрытой дурманящим светом, пресекая первый и последний доступный ему способ решения проблемы. Надо бы слетать наверх, с Бестом поспорить... Один раз, как негласно старшему, Изумруду пришлось усмирять коллективную истерику и несколько личных срывов, что оказалось ещё сложней, и повергло его в крайнюю растерянность. Но оказалось, что Селена справляется с этим на раз. Её полюбили. К ней тянулись. Само присутствие маленькой, совершенно безмятежной девушки с перламутровым светом в глазах умиротворяло больше, чем чёрный гигант на страже ночи. 

   В такой-то атмосфере Монстр начал своё наступление.

   Далёкое зарево над башней померкло. Некоторые успели обрадоваться. Изумруд помрачнел... 

   Они шли стеной. Пологом, соломенной занавеской спускались от туч до красной, сухой земли. Они шатались, раскачивались, разбивали ряды и смыкали их вновь. Стена смерчей поднималась по дну каньона... Тренировавшиеся на воздухе бросились в пещеры. Некоторые глянули в сторону Изумруда вопросительно. Он качнул головой: в пещеры. Сонни-сан вышел на край верхней террасы, измерил смерчи взглядом от земли до неба и счастливо улыбнулся:

- Хорошая смерть. Как мне всё надоело.

   Изумруд засмеялся:

- На исходе первого миллиона лет жизни и у меня случалось такое настроение!.. Эти штуки, Сонни, единственное из Великого Моря, что и раньше умело гулять на суше. Обычно они разбивают встающее на пути, но иногда уносят... Так что, насчёт смерти, да, а насчёт хорошей - не уверен.

- Не мой случай. Я такая иголка, которую невозможно унести, которая проходит сквозь всё на свете.

   Изумруд мысленно признал правоту его бахвальства и зашёл с другой стороны:

- Сонни-сан, ты видишь, я вообще ни разу не Бест, но я обещал ему кое-что. И если они, - Изумруд бросил взгляд на пещеры, - имеют шанс прожить немного дольше, почему бы тебе не увеличить этот шанс?

   Сонни открыл рот:

- Так я же, как раз...

- Нет. По правде. Лучше спрятаться. За огонь и, если край, то за Чистую Воду забвения. Короче, это последний рубеж.

- Ты уверен?

- К сожалению. Глупо всё вышло. Но если мы выиграем время, и эти штуки уйдут или распадутся, я найду другого переговорщика, которого Архитектор впустит. Как и хотел Бест с самого начала. Теперь и выбора нету.

- Я пойду.

- О, сомневаюсь!..

- Что пойду?!

- Что впустит. Нужен кто-то совершенно другой.

- Ты видел, как они напуганы? А те, что разозлились...

- ... уже там.

- Ага.

- Посмотрим... И чего он пускает свои тени именно ночами бродить?! Привычка, не иначе. Давай так, сейчас всё поджигаем, сколько можно перетащим для финального заграждения, внутрь, к спуску в подземелья, ветки помельче. Нарубишь дровишек?

- Ещё чего! Так наломаю.

- Их подпалим ближе к утру. Потом - только ждать. Или смерчи ночные, нестабильные, или... одним навсегда под землю, другим ещё дальше... навсегда.

 

 

   Треск и грохот, скрежет сотрясали пещеры. Гул и утробный вой. Искры разлетались, перемешивались с искорками тумана дроидов. В огромных-огромных, огромных глазах полудроидов. Каменные стволы в огне разрывало на щепки, стонала сама земля, рушились камни, ограждавшие их террасу.

- В подземелья!

   Обсидианово-чёрные стены. Здесь тише. Змейки тумана дроидов. Плясал последний зелёный костёр, не бесновался, тихо горел. Струйки воды забвения сбегали по стенам. Озерцо. Время от времени Изумруд подходил и аккуратно ставил в костёр несколько новых веток. Много глаз следило за ним, они казались одинаковыми. "Мы в неравном положении, - думал Изумруд, - им некуда отступать и они не обладают силой создавшего тени, я не должен презирать их". Селена гладила какую-то девушку по голове.

- Слушайте, - Изумруд встал перед изгнанниками у костра, - скоро утро, и огня больше не будет. При первой опасности - вниз. В густой туман дроидов. В Чистую Воду забвения. Жизнь переменчива... Всё еще может перемениться, откроются облачные миры... Я соберу тех, кто останется, я найду вас. Провожу по одному в небо, рискнём. Бич оружие хорошее, но не против такой махины. Увы. Мне жаль. Бегите.

   Шум, шипение начало доноситься из пещер. Звяканье. Звон. Утихло. Долго они сидели в тишине. Костёр догорал. Первым встал Сонни:

- Я посмотрю.

   Перепрыгнул угли и растворился во мраке. Вернулся, потирая лицо, с отпавшей от изумления челюстью, сказал громко всем:

- Там спокойно. Ручаюсь, никого, - и добавил Изумруду. - Не знаю в чём подвох, но не быть его не может.

   Изумруд поднял руку:

- Подождите выходить. Я первый.

   Но Селена успела проскользнуть вперёд него.

   Весь пол пещеры... совершенно весь... без промежутка, без прохода был уставлен драгоценными чашами, глубокими, большими, белого и жёлтого металла, с драгоценными камнями, с ручками, на ножках... И надо ли говорить, что каждая была полна до краёв водой связных дождевых Впечатлений. 

   Изумруд и Селена остановились, не обнаружив прохода. Остановились изгнанники за ними. Утренний тусклый свет лился в пещеры, освещая великолепие. Разноцветные огоньки дроидов играли на гранях кубков и самоцветов. Селена наклонилась, опустила в ближайший сосуд пальцы.

- Без обмана, - сказала она, - Впечатление о большом древнем рынке.

   Таковых оказалось не мало. Почему монстр, потеряв Собственный Мир, сделанный рынком, предпочитал собирать их же? Загадка. После всей нищеты и жажды последнего времени никто не посмел бы разлить Это. Они брали в руки по одной чаше, отступали с ней, а потом по образовавшейся дорожке вышли навстречу пасмурному утру. Изумруд не взял. Вышел, сел на землю, скрестив ноги, и глубоко задумался. Индиго поступил точно так. Он недавно, не без труда и колебаний, по глотку отпивая Чистой Воды забвения из ракушки, дрожавшей в его руке, собрал, подвёл к Огненному Кругу Впечатление ярмарки и целиком испарил, смыл без остатка. Изгнанники смотрели на своего чёрного предводителя. Изумруд заметил напряжённую тишину вокруг себя.

- Что хотите услышать? Я сам не понимаю. Дело ваше, хотите, пейте, хотите, нет. Осторожней, трогайте сначала.

   И, конечно, они пили. Кто вдумчиво, кто жадно. Площади, полные весёлых людей проносились пред ними, уходя в глубины сознания. Ещё караваны. Длинные тракты, петляющие среди холмов, шатры и флаги, пляски и акробаты, и снова яркий ярмарочный шум. Впечатления были такой красоты и последовательности, что, даже залпом выпивая, их можно было разглядывать несколько минут. Тысячекратно ярче они казались после жажды, длившейся так долго. Амарант подошёл к сидящим на земле.

- Шикарный акт подкупа и устрашения, не находишь? Почему ты называл его тупым?

- Да потому что он тупой! - взорвался Изумруд. - В Великом Море я мог, что угодно отнять у него! Одно достоинство - сматывался быстро. Есть версии, к чему всё это?

- Самая простая. Они придут ещё раз. Никто не спрячется, и всё. А у тебя? Что ему надо, по сути?

- Слишком просто. Что надо? Люди. Гости, собеседники. Помощники. Найти ему что-то надо, голос дроида, Сонни так думает... Я не вслушивался!..

- Напрасно.

- Вот ты и иди!

- Куда это?

- Туда. Слушай его нудятину, что ему надо.

- Моя любознательность имеет пределы.

   Народ разбрёлся кто куда. Некоторые сознательные собирали остатки не сгоревшей древесины, разбросанные кругом, разбитые в щепки. Вокруг Изумруда образовался кружок изгнанников, не опьянённых внезапной передышкой, с серьёзными глазами.

- Нужен доброволец, переговорщик? - спросил Гром. - Я.

   Ещё несколько подняли руки. Изумруд кивнул Сонни на них, ты, мол, был излишне пессимистичен. Обвёл взглядом, кивнул:

- Да, скорее всего. Но подождём официального приглашения, дары это первая часть. Подождём его следующий шаг, хоть что-то проясниться.

- Если пойти, ещё скорее проясниться, - возразил Индиго. - Я зван, между прочим, и я пойду. 

- Решим кто, - нахмурился Изумруд, вспомнив просьбу Беста. - Почему ты? Что зван, не в плюс, с другим он, возможно, заговорит по-другому. А нам надо понять... Тьфу!

- Я, потому что я - всё равно пойду. А к чему двое?

- Привет Фанатику. Личные счёты? - поинтересовался Сонни-сан. - Уже?

- Не-а. Хочу хвост, как у Сократа.

   Селену передёрнуло:

- Неужели это правда? - и спросила тихонько. - А почему не он, Изумруд? Бест просил тебя?

- Откуда ты знаешь?

- Я сон видела.

- Селена, дорогая выдумщица, сны, это всплывающие Впечатления.

   Она засмеялась тихонько:

- Просто, ты так смотрел на него исподлобья... Словно хотел и не мог привязать на верёвочку. А сам по себе ты не сомневаешься никогда.

- Ты умница.

- Я пойду с Индиго.

    Так твёрдо сказала. Изумруд несколько опешил.

- Во-первых, я не отпускаю. А во-вторых, объяснись.

- Я невидимка. Когда требуется понять, нужен шпион, а не переговорщик. Индиго будет лицом. Я страховкой.

- И это всё?

- Нет. После утраты Лелий и Бест были добры ко мне. Индиго, поскольку рядом... И если он дорог Бесту, а он упрямый и пойдет, раз решил, то и я тоже.

   Изумруд не нашёл возражений. Не согласился, отнюдь, взял паузу.

- Подождём, - сказал он спустя минуту, - скажи ему, день-два. Хуже не будет. Я так часто дрался и так мало думал. Напрасно. Сейчас мне надо разобраться хоть с главным… Как вы пойдёте? С морочащим светом... Вы, двое, дайте мне пару дней.