Проза

Глава 3

Домовой – не трамвай…

Я курю редко. Пью еще реже. Но в тот вечер мы с Лизой купили бутылку вина и медленно её опустошали. Эффекта было мало. Мозги лучше не заработали, и расслабиться тоже не получалось. Мы перебрали сотню вариантов, но что поделаешь, если Павлуша нашел себе другую? Придется Марфе утешиться. Вот только будет ли ждать Роман, пока домовичка придет в себя и залечит сердечные раны? Очень сомневаюсь.

- Что делать будем? – Лиза, в отличие от меня, немного опьянела и с трудом ворчала языком. – Нет, ты только подумай! Домовой, хранитель семейного очага, а сам побежал за первой встречной… гм… юбкой. Вот где, где при такой жизни найти нормального мужчину? Слушай, Сурков, а почему ты не женишься?

Я сделал вид, что не услышал вопроса. Лиза повторила его громче, и я вспомнил, почему так не люблю пить с женщинами. У них после второго бокала вина слишком развязывается язык. Потом замолчать не заставишь.

- Ну же, Евгеша, - Лиза опустила голову мне на плечо. – Колись. Твое сердце свободно?

- Ага, - пробормотал я.

- А ведь тебе уже под тридцать. Того и гляди, останешься один, как перст. Или молодую себе найдешь? Женек?

- Послушай, Лизавета, не лезь в мою личную жизнь.

- Ну почему? – заблестели глаза у девушки. – Моя вот личная жизнь как на ладони…

Ближайшие десять минут утонили в перечислении счастливых и не очень Лизиных влюбленностей. Оказалась, моя напарница в универе была крайне любвеобильной особой, а потом как-то не заладилось.

- У меня тоже в институте любовь случилась, - признался я. – Но она оказалась инкубом, и ей от меня нужна была только постель.

- Печально, - вздохнула Лиза. – Правильно говорит Петрович – нельзя влюбляться в существ. Чревато последствиями. А за мной на первом году работы в «Нимфе» такой шикарный клыкастик ухлестывал! Цветы дарил, обещал вечность в Париже. Но я выбрала работу и горячую кровь в теле. Зато как вампиры умеют ухаживать, Жень! Не так, как наши оболтусы. Эх, где мои двадцать лет?

- Там же, где и мои, - ответил я.

- А еще был у меня один ухажер – оборотень. Милый, но на Луну любил повыть. И линял в полнолуние сильно, в квартиру было не войти. Мы быстро с ним расстались. Так чего не женишься?

- Не желаю! Лучше скажи, что с домовым делать будем?

- Домовой… Домовой… Домовой – не трамвай. Погоди – будет следующий, - захихикала Лиза.

И вдруг меня осенило.

- Лизка, ты гений! – воскликнул я и в порыве вдохновения обнял напарницу.

- Да, я такая, - продолжала смеяться та. – Стоп! А чего это тебя на комплименты потянуло?

- Пафнутич! – поднял я палец.

- Кто? – Лиза захлопала длиннющими ресницами.

- Пафнутич. Домовой из разрушенного дома, который всё снести хотят. Посмотри в окно. Вон он, через дорогу. Все домовые с хозяевами съехали, а его хозяин умер, и домовой тут остался. Он не семейный и хозяйственный. Да и повнушительнее Павлуши будет. Может, познакомить их с Марфой, а?

- Да это ты гений! – расщедрилась Лизавета. – Что же мы раньше до этого не додумались? Стоп! А если твой Пафнутич Марфе не понравится?

- Не знаю. Но попробовать-то стоит!

- Тогда пошли!

- Нет, давай с утра. Домовые запаха алкоголя не любят.

Лиза согласилась. Я уложил её спать на диване в гостиной, а сам долго еще ворочался с боку на бок, раздумывая, как бы сделать так, чтобы Марфа и Пафнутич подружились. Но сердцу не прикажешь. И неважно, домовой ты или человек.

Не успело как следует рассвести, а Лиза уже стаскивала с меня одеяло.

- Дело не ждет, Женек, - сквозь сон расслышал я.

- Слушай, Лиз, отстань, а? – повернулся я на другой бок, но подруга упорствовала. Да, если я надумаю когда-нибудь жениться, киньте в меня камнем.

Пришлось подниматься, умываться, одеваться. Зато Лиза уже вовсю хозяйничала на кухне и что-то напевала под нос. После быстрого завтрака мы отправились в гости к Пафнутичу. По пути заглянули в магазин, купили бутылку молока и одноразовую тарелочку.

До заброшенного дома мы добрались за пять минут. Он возвышался над округой, как поверженный исполин, который вот-вот упадет на поле битвы. Я осторожно открыл дверь, опасаясь, как бы нам не свалилось чего на голову. Тут же в нос ударил запах мяты. Вообще, в заброшенных домах всегда призраков пруд пруди. Но мы пришли не к ним.

- На чердак придется подниматься? – шепотом спросила Лиза.

- Нет, я едва различаю, куда идти, - ответил я. – Давай попробуем пригласить Пафнутича сюда. Он неплохой малый, обычно сразу откликается.

Я поставил на пол тарелочку, налил туда молока.

- Домовой-батюшка, изволь с нами позавтракать, - громко произнес я.

Сначала ничего не происходило, но затем что-то заскрипело, заухало, и послышался хрипловатый мужской голос:

- Здоров будь, Евгений. А молоко-то мог хотя бы натуральное купить?

- Дело есть, Пафнутич! – отозвался я.

- Ой, - отпрянула Лиза.

Прямо за её спиной появился небольшой мохнатый мужичок в старом пальто и шляпе. Я знал Пафнутича с детства. Тогда в доме обитали еще три семьи, и я приходил в гости к моему другу Толику. Потом они переехали, дом собирались сносить, потом передумали, потом снова собирались. Но дом стоял до сих пор. И Пафнутич был там же.

- Доброго утра, молодые люди, - церемонно поклонился домовой. – Спасибо за угощение.

Он в мгновение ока опустошил тарелочку, а затем и всю бутылку. Закончив с угощением, Пафнутич вытер усы и заулыбался.

- Давно тебя не видно, Евгений, - сказал он. – Уже и девушку привел.

- Мы с Лизой работаем вместе, - поспешил объяснить я. – Слушай, Пафнутич, мы и правда к тебе не просто так пришли. Скажи, как ты смотришь на женитьбу?

- Женитьбу? – домовой выглядел огорошенным. – Ну, как… Пора бы, знаешь ли. Скоро столетний юбилей отмечу, а ни жены, ни детей. Неправильно это как-то. А что? Есть кто на примете?

- Да. Некая особа по имени Марфа, - ответил я. – Недавно пережила несчастливую любовь и ищет утешения. Хочешь, познакомлю?

- Ну, это… - домовой снова пригладил усы. – А почему бы и нет? Далеко она живет?

- Далековато, но я тебя отвезу.

- А если я девице не понравлюсь? Или она мне будет не люба? – уточнил домовой.

- Отвезу назад. И на подселение определю. Обещаю.

- Договорились, - пожали мы с домовым друг другу руки. Я снял из-за плеч рюкзак и достал из него старую потоптанную туфлю. Домовые ведь только так от дома к дому путешествуют. Пафнутич пробурчал что-то насчет того, что и обувку мог бы поприличнее выделить, но спорить не стал. Я спрятал домового в рюкзак, и мы поехали к Сокирскому.

Дома того не оказалось, что было нам даже на руку. Зато он предупредил, что мы появимся, и домработница без проблем проводила нас в гостиную и предложила чай. После того, как женщина принесла нам дымящиеся чашки, она ушла и больше не показывалась.

Убедившись, что за нами не подглядывают и не подслушивают, я тихо позвал:

- Марфа!

- Ась? – домовичка снова незаметно появилась рядом. Я подавил рвущиеся наружу ругательства и попытался приятно улыбнуться. Видимо, у меня получился оскал, потому что Лиза ущипнула меня за руку и заговорила:

- Привет, Марфа.

- Привет, - домовичка казалась расстроенной. Видимо, мало верила, что мы вернем Павлушу. Но на всякий случай приоделась и пригладила топорщившуюся шерстку.

- Слушай, у нас к тебе серьезный разговор, - вмешался я. – Ты присядь.

- Он отказался, да? – еще больше поникла Марфуша.

- Да, но…

- У-у-у, - протяжно завыла Марфа, и я услышал, как где-то что-то звякнуло, и вскрикнула домработница.

- Прекрати, - заставил я домовичку усесться на диван. – Послушай, Павлуша твой оказался ненадежным бабником. Разве тебе такой нужен? Будет изменять тебе направо и налево.

Марфа призадумалась. Видимо, нашла резон в моих словах.

- И что же мне делать? – тихо спросила она. – Век одной коротать?

- Почему же? У меня знакомый домовой есть. Порядочный, хозяйственный, не женатый. Если захочешь, могу вас познакомить.

- Ну… - Марфа прищурилась. – Идет! Только если гарантируешь его порядочность. И на переезд я не согласна.

- Ехать никуда не надо. Я уже переговорил с ним, и он здесь.

Марфа подскочила с дивана и засуетилась.

- Ой, а у меня бардак! – вопила она. – Что гость-то подумает? Вы хоть бы предупредили!

- Угомонись, у тебя здесь очень уютно, - подхватил я её, и домовичка заболтала ножками в воздухе. - Готова?

Марфа закивала, и я поставил её на землю, а затем достал из рюкзака туфлю, в которой прятался Пафнутич. Домовой выбрался из своего временного убежища и поклонился Марфе.

- Утро доброе, красавица, - прогудел он.

Марфа зарделась и отвела взгляд.

- Доброе, - пискнула она.

- Давай знакомиться, что ль? Меня Пафнутичем звать.

- Марфа.

- Доброе имя у тебя, светлое.

Ругань домработницы стала громче.

- Чую, краны у тебя текут нещадно, - закатал Пафнутич рукава. – Погодь секунду, я разберусь. Негоже в доме потоп устраивать.

Марфа расцвела. Я сразу понял – дел сладилось. Лиза, правда, наблюдала за знакомством домовых с легким недоверием. Я пихнул её в бок локтем.

- Пойдем, они без нас разберутся, - шепнул я. – Завтра заглянем, заодно поинтересуемся у Романа, как ему ночью спалось.

- А если они тут переругаются? – спросила Лиза.

- Лизавета, ты ушла бы от такого мужчины? – повторил я услышанную где-то фразу.

- Да нет…

- Вот вся ваша женская суть! И да тебе, и тут же нет. Идем, говорю.

Мы разъехались по домам. Судя по тому, что посреди ночи мне не звонил шеф и не кричал, на чем свет стоит, Роман Викторович на нас не жаловался. Утром мы наведались к нему за гонораром. Сокирский казался довольным. Даже заплатил нам больше, чем положено. Пока он ходил за деньгами, мы успели позвать Марфу и Пафнутича, но ни та, ни другой нам не ответили. Только тихое «спасибо» прошелестело по комнате. Да и негоже им было хозяину дома показываться. Всё-таки они домовые. У них всё ладно – и в доме порядок.