Проза

Глава 1

Ну,
целуй меня, целуй,

Хоть до крови, хоть до боли.

Не в ладу с холодной волей

Кипяток сердечных струй.

С. Есенин ( "Ну целуй меня, целуй”)

Я ощущала себя потерянной, здесь в этом не знакомом месте. В то же время оно
было мне знакомо. Но все же я чувствую, что мне здесь не место. Меня не должно
здесь быть. Но я здесь, стою в темном холодном переулке. Холод пронзает меня
насквозь. А я стою, и смотрю на людей проходящих мимо меня. Они меня не
замечают, не видят. Как будто меня здесь и нет вовсе. А я их вижу и еще более
отчетливо понимаю, что я здесь лишняя. Это мой родной город, я узнаю этот
переулок, но это не мое время. Но все же я стою и дальше, меня притягивает сюда
словно магнитом. Нет, не правильно, я чувствую сердцем, что здесь моя вторая
половинка. Моя судьба.

- Стела, ты меня слышишь? Подруга просыпайся, обед закончился. Пора работать, –
словно эхо доноситься до меня голос Кати.

Я открываю глаза. Это был всего лишь сон. Как жаль, а так хотелось посмотреть
что дальше. Мне сны никогда не снились, вернее я их не запоминаю, наверное.
Ведь каждому сняться сны каждую ночь, я где-то об этом читала. Наконец и мне
приснился, вернее я его запомнила. Но это был не просто сон. Он был таким
реальным, настоящим. Я все ощущала. Даже сейчас я еще чувствую холод, хотя на
улице жара – лето. А там в моем сне была осень. И вообще странно, что я
отключилась именно в кафе. Я всего на несколько секунд прикрыла глаза,
разболевшиеся после долгой работы за компьютером. А тут такое привиделось.

- Пошли в офис, - устало сказала я, обращаясь к подруге.

- Пошли. Стела ты же даже ничего не поела. Может бутербродик? – спросила
подруга обеспокоенно.

- Нет, я не голодна.

- Я волнуюсь за тебя. Ты всегда была странной, но сейчас вообще. Ты вырубилась,
как только мы зашли в кафе и сели за столик. Я чуть ли инфаркт не получила.
Благо я тебя через несколько секунд добудилась. – Взволновано сказала подруга.

- Значит, обед еще не закончился? – спросила я.

- Нет, пришлось это сказать, только после этого ты пришла в себя. Так что можем
перекусить в офисе. Я взяла бутерброды.

- Даже в отключке, я остаюсь ответственным работником, - иронично заметила я.

- Да это точно, - сказала Катя с улыбкой, но в ее карих глазах было
беспокойство за меня. Точнее за мое душевное самочувствие. Может и вправду я
немного того?

Вот мы уже в офисе. Тишина. Все на обеде. Как хорошо, люблю тишину.

- Катя, прости, что испортила тебе обед. Обещаю, завтра все будет в лучшем виде
и за мой счет. А сейчас я хочу побыть одна со своими мыслями. – Сказав это, я
устремилась в свой маленький уютный кабинет.

- С тобой и вправду все в порядке? – донеслось до меня.

- Да, – ответила я, закрывая двери своего кабинета.

Подошла к окну, распахнула его настежь. Мне в лицо подул теплый ветерок. Но
внутри я еще чувствовала холод. И еще я знаю, что это только начало. Не
спрашивайте откуда? Просто знаю, чувствую это каждой клеточкой своего тела.

Я отошла от окна. И подошла к книжному шкафчику. Среди множества книг по
психологии, социологии и других, нужных в моей работе психолога, стояла одна,
не относящаяся к ним, потерявшаяся, как и я в своем недавнем сне. Я взяла с
полки толстый коричневый том, на обложке золотыми буквами было написано –
Сергей Есенин "Стихи, рассказы и поэмы”.

Я села в свое мягкое, черное кресло. И открыла том на первой попавшейся
странице, и стала читать:

Ну,
целуй меня, целуй,

Хоть до крови, хоть до боли.

Не в ладу с холодной волей

Кипяток сердечных струй.



Опрокинутая кружка

Средь веселых не для нас.

Понимай, моя подружка,

На земле живут лишь раз!



Оглядись спокойным взором,

Посмотри: во мгле сырой

Месяц, словно желтый ворон,

Кружит, вьется над землей.



Ну, целуй же! Так хочу я.

Песню тлен пропел и мне.

Видно, смерть мою почуял

Тот, кто вьется в вышине.



Увядающая сила!

Умирать так умирать!

До кончины губы милой

Я хотел бы целовать.



Чтоб все время в синих дремах,

Не стыдясь и не тая,

В нежном шелесте черемух

Раздавалось: «Я твоя».



И чтоб свет над полной кружкой

Легкой пеной не погас —

Пей и пой, моя подружка:

На земле живут лишь раз!

С. Есенин ( "Ну целуй меня, целуй”)

Каждое слово я пропускала сквозь себя. Я чувствовала его, как будто эти слова
были обращены ко мне. Господи, мне хотелось этого больше всего в жизни. Я
влюбилась в творчество поэта еще в детстве. Но спустя время эта любовь только
крепла, и теперь мне хотелось познакомиться с ним. Увидеть, услышать его,
узнать какой он. Похоже, я и вправду схожу сума. Я посмотрела на часы, было уже
15:00, что ж
пора работать. Я закрыла книгу, и постаралась настроиться на рабочий лад.



Весь остаток дня прошел как в тумане. Я до сих пор мыслями была где-то там, в
холодном переулке 20–х годов 20 века. Да теперь я знала это наверняка,
(посмотрела в сети фото) и это очень странно. Ох, моя увлеченность стихами
Есенина видимо дает о себе знать. Но все равно их не брошу читать. Не могу, это
уже как наркотик.

Наконец-то дома. Как только я добралась до дивана, достала еще один небольшой
сборник Есенина, и погрузилась в чтение. Только за этим занятием я ощущала себя
живой, настоящей. Только так в моей затуманенной голове наступало просветление.


Так я и заснула с книгой в руках. Мне ничего не снилось на этот раз. Я спала
спокойно и мирно.

Глава
2

Гой
ты, Русь, моя родная,

Хаты - в ризах образа...

Не видать конца и края -

Только синь сосет глаза.

С. Есенин ("Гой ты, Русь, моя родная”)

Жизнь моя, после того странного видения или сна в кафе шла как обычно. Работа,
дом, друзья, и конечно на ночь перед сном обязательно брала в руки томик стихов
Есенина. Эти стихи расслабляют меня, снимают усталость после рабочего дня. Так
я релаксирую. Вообще-то я не любитель классики и прочего, мне ближе
современность. Но во всем бывает исключения. Но теперь не все так просто, как
до видения. Хотя как мне казалось, я живу, как и раньше. Но нет, теперь я
постоянно думаю о нем. Если так пойдет и дальше, я точно окажусь в психушке. Я
взяла томик в руки как обычно перед сном. А потом положила обратно. Нет,
никаких сегодня стихов. Нужно жить в реальности. И я легла спать. К моему
удивлению, заснула я очень быстро. Но это было только начало…



Снова, этот темный, холодный переулок. Я все чувствую, как меня пронзает холод,
и я не могу согреться. Но в этот раз хуже, я еще и босая. А асфальт мокрый и
холодный. Я осмотрела себя. На мне была моя тонкая летняя рубашка. Естественно,
я же сплю. Теперь это не видение, сон. Значит, я могу проснуться. Я ущипнула
себя. Ощутила боль, но я так и не проснулась. А так и стояла, более того меня
замечали проходящие мимо люди. Точнее выразиться шарахались от одного моего
вида. Что ж, ничего удивительного. Я бы тоже шарахалась. Так, нужно срочно
согреться. А то я так и замерзну.



Я выглянула из-за угла переулка. Да уж, либо я уже чокнулась, либо это в реале.
Но так как меня все-таки видят, и я чувствую все, то предполагаю что все, же
второй вариант. Итак, передо мной была Москва, только не та к которой я
привыкла – высотки, супермаркеты и т. д. Это был город начала двадцатого века,
где-то 20 года. По улицам ездили повозки, и старомодные машины, а весь город
был каким- то серым и унылым. Наверное из-за того что не было бикбордов, и так
много света. А еще здесь была осень, мокрая и сырая.

- Дамочка, не стоит так ходить по улице. Холодно, простудитесь, - услышала я
заплетающийся пьяный голос.

Вздрогнув, посмотрела на говорившего. Это был мужчина средних лет. На нем было
серое пальто, черные брюки и резиновые галоши. А еще он был в стельку пьяный.

- Пойдем, согреемся, - предложил он. Вытягивая из – за пазухи бутылку водки.

- Куда? – спросила я, вместо того что бы бежать. Но я и вправду замерзла. А
водка это не такой ж плохой вариант. Да и мужчина кажется дружелюбным.

- На лавочку, - ответил он, указывая на скамейку неподалеку.

- Хорошо.



Через несколько минут, мой собеседник вырубился, после первого же глотка. Хотя
явно по его виду он был уже не первый для него сегодня. Я так и не успела
сделать даже глотка. Но мне и не хотелось пить эту дрянь. Так что я поставила
бутылку, которую получила от мужчины (их у него было две), на асфальт.



Я брела по ночной улице, низко опустив голову. Похоже, теперь меня прохожие не
замечали. Я куталась в серое пальто, пропахшее водкой, и старалась не потерять
слишком большие для меня галоши. На душе был паршиво, я впервые украла.
Неприятное чувство. Но мне было очень холодно. А теперь хоть немного согрелась.
А тот пьяница не умрет. Он тепло одет. Так что можно сказать, моя совесть
чиста. Сейчас мне хотелось одного, только домой, в свое время. Но спустя
секунду, до меня донеслись строки:

Гой
ты, Русь, моя родная,

Хаты - в ризах образа...

Я так и застыла на месте. Осмотрелась, голос доносился с кафе, мимо которого я
проходила. Не раздумывая больше ни минуты, я зашла в помещение. Как ни странно
меня никто не остановил. И я прошла мимо людей не замеченной. Все их внимание
было обращено на небольшую сцену. На которой читал стихи Сергей Есенин.

Как только я притаилась в уголку, я не сводила глаз с него. Он был таким как я,
его себе и представляла – среднего роста, кудрявый блондин. Неужели это со мной
происходит? Я здесь, вживую слушаю Есенина. Для убедительности я еще раз себя
ущипнула, но это была реальность. Возможно параллельная. Но все-таки настоящая.


Стихи Есенин читал восхитительно. Так душевно, красиво. На сердце становилось
тепло.

Не
видать конца и края -

Только синь сосет глаза.



Как захожий богомолец,

Я смотрю твои поля.

А у низеньких околиц

Звонно чахнут тополя.



Пахнет яблоком и медом

По церквам твой кроткий Спас.

И гудит за корогодом

На лугах веселый пляс.

Он вдруг замолчал. Вернее пауза долго длилась. Есенин куда-то внимательно
смотрел. В глубь зала. Я огляделась, но только спустя несколько секунд поняла,
что он смотрит на меня. Я улыбнулась. И Есенин тоже улыбнулся в ответ теплой
улыбкой. И продолжил читать:

Побегу
по мятой стежке

На приволь зеленых лех,

Мне навстречу, как сережки,

Прозвенит девичий смех.



Если крикнет рать святая:

"Кинь ты Русь, живи в раю!"

Я скажу: "Не надо рая,

Дайте родину мою".

Когда выступление завершилось, я прошла к выходу. На улице был дождь.
Прекрасно, теперь я еще и намокну. Но это пустяки, я все же побывала на живом
выступлении моего любимого поэта. Давно умершего в моем времени, но здесь,
сегодня, он был живым, настоящим. Так что это того стоит. Главное как проснусь,
хоть не проболтаться кому-то, а то точно загремлю в психушку.

Резко дождь прекратился. Точнее кто-то раскрыл над моей головой зонт, и теперь
капли барабанили по упругой ткани.

Я посмотрела на того кто стоял рядом. И шарахнулась в сторону, так как те люди
в переулке от меня. Возле меня стоял Есенин.

- Девушка, не бойтесь меня. Я вас не обижу, - тепло сказал он. И улыбнулся.

- А я и не боюсь, просто это так неожиданно, - выдавила я.

- Не хотелось, чтобы вы простудились. Вы не голодны? – поинтересовался он.

- Нет, с чего вы взяли? – резко спросила я.

Он замялся, а потом ответил:

- Просто ваше пальто, и галоши мне кажутся, вам велики.

Я нервно рассмеялась. Он принял меня за бомжа. Хотя да видок у меня еще тот, и
лохматые волосы. Боже, как неудобно.

- Нет, я не бомж, я… - запнулась. Что сказать? Что я из будущего? Я посмотрела
на него, он видимо ждал ответа. – Неважно, - закончила я.

- Можете не говорить.

Сергей остановил повозку.

- Куда вам?

- Мне некуда идти, - ответила я.

- Тогда едем ко мне, - сказал он тоном, не терпящим возражений.

И я села в повозку.

- Как вас зовут? – спросил Сергей.

- Стела, - коротко ответила я.

Потом мы ехали некоторое время молча.

- Красивое имя. Такое нежное. А я…

- Я знаю, кто вы, - перебила я.

- Ну да конечно. Как вам стихи?

- Они прекрасны! – с восторгом ответила я.

Сергей улыбнулся.

- А вот мы и приехали, - сказал он.

Мы остановились возле старого здания. Оно было похоже на жилой дом.

- Вашу руку, - донеслось до меня.

Я подала ее. Меня как будто жаром обдало. Ладонь Сергея была так горяча.

- О, вы совсем продрогли. Но ничего мы это исправим.



Сергей открыл тяжелую входную дверь в подъезд. Я уже было устремилась за ним.
Но тут ощутила, что я как будто растворяюсь.

Я открыла глаза. Я была у себя дома. В окно светило ярко солнце. Это был лишь
сон. А казалось реальностью. Я встала, и только сейчас почувствовала как мне
жарко. Оглядела себя, на мне было серое пальто и резиновые галоши.

Глава
3

Глупое
сердце, не бейся!

Все мы обмануты счастьем,

Нищий лишь просит участья...

Глупое сердце, не бейся.

С. Есенин ("Глупое сердце, не бейся! ”)

- Девочка моя, да ты изменишь, ход истории! – воскликнула с удивлением гадалка,
смотря в свой хрустальный шар.

Я вздрогнула от этого неприятного скрипучего голоса. Зачем я только пошла к
ней? Дура! Все, завтра же иду в психушку сдаваться, пускай лечат.

Гадалка внимательно на меня посмотрела своими черными пронзительными глазами, и
на полном серьезе произнесла:

- Ты думаешь, что сошла сума? Нет. Это любовь. И не нужно себя убеждать, что
это чушь. Ты на правильном пути, не убегай от судьбы, она тебя настигнет. А
теперь иди.

Второй раз мне повторять не пришлось, и я мигом вылетела из мрачного темного
помещения в свет летнего солнца.

Нужно уехать на море. Да так и сделаю, сегодня же еду за билетами. Мне нужен
отдых, и все наладиться. Это просто мое воображение, слишком разыгравшееся. Я
так увлеклась творчеством Есенина, что мне уже кажется, что я с ним
познакомилась в моем сне, таком реальном. Но сколько я себя не убеждала в этом,
легче не становилось, ведь пальто и галоши остались (я так и не смогла их
выбросить). А то что, это любовь, как сказала гадалка, да бред это все. Я не
могла влюбиться в него как в мужчину. Не могла. Потому что это просто
сумасшествие любить того, кого уже давно нет. Тем более если ты его даже не
знал. А еще абсурднее звучит то, что влюбиться можно через стихи. Ну да, а как
иначе, то? Все, нужно с этим всем порвать. Стихи я уже не читаю. А теперь нужно
осознать, что этого человека уже давно нет. И никакую историю я изменить не
могу. Да и нельзя так делать, если верить книгам и фильмам, хотя это все
фантастика.



Я шла по тихому кладбищу, свернула к могиле Есенина, там и остановилась. Долго
смотрела на памятник, а в памяти всплывал образ Есенина из моего реального сна.
Такого солнечного, теплого улыбчивого. Сердце мое забилось чаще от этих
воспоминаний, а на ум пришли строки поэта:

Глупое
сердце, не бейся!

Все мы обмануты счастьем,

Нищий лишь просит участья...

Глупое сердце, не бейся.



Месяца желтые чары

Льют по каштанам в пролесь.

Лале склонясь на шальвары,

Я под чадрою укроюсь.

Глупое сердце, не бейся.



Все мы порою, как дети.

Часто смеемся и плачем:

Выпали нам на свете

Радости и неудачи.

Глупое сердце, не бейся.



Многие видел я страны.

Счастья искал повсюду,

Только удел желанный

Больше искать не буду.

Глупое сердце, не бейся.



Жизнь не совсем обманула.

Новой напьемся силой.

Сердце, ты хоть бы заснуло

Здесь, на коленях у милой.

Жизнь не совсем обманула.



Может, и нас отметит

Рок, что течет лавиной,

И на любовь ответит

Песнею соловьиной.

Глупое сердце, не бейся.

- Глупое сердце, не бейся! – произнесла я тихо вслух, сквозь слезы. Но мое
сердце билось все отчаянней. А потом голова закружилась, в глазах потемнело, я
оперлась рукой о памятник. Но в следующую секунду его уже не было, и я стала
падать…



- Поймал! – услышала я смутно знакомый голос.

Открыла глаза, передо мной было лицо Сергея, раскрасневшееся от мороза.

- А где памятник? – спросила я.

- Какой памятник?

Но ответить я уже не смогла. У меня зуб на зуб не попадал. Даже удивляюсь, как
я смогла произнести хоть слово? Но сейчас я дрожала от холода в своем летнем
платъеце и босоножках.

Вокруг был снег, я снова в своем реальном сне, или в чем-то подобном. Но это
все, правда, ведь я ощущаю холод. Нет, я не сумасшедшая. И я влюблена, теперь я
это поняла – в объятиях Сергея.

Он осмотрел меня внимательным взглядом. Я видела как его бровь поднялась от
удивления, от того во что я была одета. Да, согласна, не по погоде. Точнее не
для здешней. Вообще-то странно, с моего последнего вернее первого реального сна
(не считая видения в кафе), прошло всего ничего - неделя. И тогда здесь была
осень, правда очень холодная, ближе к зиме. Последний факт, меня очень
взволновал. Какой здесь год? Сколько еще осталось? Я осмотрела все вокруг меня
– было уныло, и как то мрачно. А что я хотела на кладбище? Я еще сильнее
задрожала. Вместе с холодом смешался и мой страх за жизнь Сергея. Мне не
хотелось его потерять, ведь я только нашла его. Но нужна ли я ему? Какая
разница, я должна его спасти. Только это имеет значение.

Тем временем пока я размышляла, Сергей скинул с себя пальто и укутал им меня
как младенца. Я даже не сопротивлялась, и не могла возразить. Потом он еще раз
посмотрел вниз на мою обувь. Нахмурился. И взял меня на руки.

- А теперь быстренько бегом, к повозке. Пока не вы, не я, не простудились, -
сказал бодро он. И мы очень быстро начали удаляться от этого наводящего тоску
места.



Я наконец-то дождалась пока мы остались одни. Извозчик меня напрягал, всю
дорогу мне казалось, что он пялиться на меня. Точнее на мои ноги обутые явно не
по погоде, и не по нынешней моде. Это невероятно выводило из себя. Только с
Сергеем я могла чувствовать себя комфортно, хотя конечно как только мы окажемся
в тепле, начнутся вопросы. И мне придется отвечать.

Есенин привез меня к тому же дому что и в прошлую нашу встречу. И в этот раз я
уже оказалась внутри. Мы поднялись на третий этаж, он открыл двери квартиры и
пропустил меня вперед.

- Располагайтесь, - сказал тихо он мне.

- Ко мне можно на ты, - сказала я так же тихо. Разглядывая золотистые обои в
коридоре. Сразу ощущалось, что здесь живут неплохо. На стенах весели картины, явно
подлинники, а под своими ногами я ощущала толстый ковер. И эта квартира явно не
принадлежала Есенину (его биографию я знала достаточно). Скорее всего, богатого
друга, который сейчас в отъезде. Надеюсь на это, не хочется мне, чтобы меня еще
кто-то увидел.

- И ко мне тоже, - уже громче сказал он. – Иди в комнату, а я пойду, поставлю
чайник.

- А где здесь ванная? – спросила я.

- Вон там, - показал Сергей куда-то вглубь коридора.



Я долго смотрела на себя в зеркало. Выглядела я вполне бодрствующим человеком.
На лице румянец, карие, огромные глаза не кажутся заспанными, и каштановые
волосы идеально уложены. Но все мне это казалось сном. А если это не сон? То
могу ли я изменить историю? Вернее смею ли я?

- Стела, иди пить чай в гостиную! – донесся до меня голос Сергея.

Мое сердце затрепетало. Боже, оно влюблено. Прежде, я не ощущала такого,
никогда. И в этот момент осознала, что больше и не почувствую. Я твердо решила,
я изменю историю. Плевать мне, что это неправильно. Важно только то, чтобы он
остался жив.



Мы молча сидели и пили чай с вареньем. Я уже и вовсе согрелась и сбросила
пальто на кресло. Он разглядывал меня. Медленно, как будто ощупывал. Особенно
долго его взгляд задержался на моем декольте. Да мужики все одинаковые, во все
времена – со вздохом подумала я.

- Может, хватит пялиться на мою грудь? – спросила я, раздраженно.

- Что, прости, делать? – переспросил он.

- Смотреть, - сказала я.

- Ах, да прости. Ты просто такая необычная. Я никогда не видел таких как ты.

- Какая я? – с интересом спросила я.

- Уверенная, независимая, не такая как другие женщины. И мне это определенно
нравиться. – С улыбкой закончил он.

- Просто, я живу по другим нравам, – вырвалось у меня.

- Как это? – спросил он удивленно.

Начались вопросы. Что ж, может лучше бы пялился на мою грудь? Что ж если я хочу
его спасти от гибели, нужно все рассказать и сейчас же.

- Я…. – начала я и запнулась об его выжидательный взгляд.

Я не могу рассказать ему, что я из будущего. Это будет означать, что я должна
буду сказать ему о скорой смерти. Нет, я не могу.

- Почему ты был на кладбище? – спросила я.

- Там тихо, и спокойно. Иногда там ко мне приходит вдохновение. А сегодня и ты.
– Тепло улыбнулся Сергей. – А ты что там делала? Ты еще спросила про какой-то
памятник.

- Сейчас его там нет, - выдавила я из себя.

- Ты так говоришь, будто знаешь будущее, - задумчиво произнес он. Явно, не
обращаясь ко мне.

И мы снова замолчали. В тишине было слышно только тиканье часов.

- Кто ты? – спросил он.

- Я…, - снова замолчала.

Ну не могла я все вот так просто рассказать. Мне безумно захотелось
раствориться как в прошлый раз. Я даже зажмурила глаза. Но когда открыла их,
передо мной сидел Сергей и ждал ответа.

В эту минуту я поняла, что есть только единственный выход, ничего не говорить.
Я встала, подошла к Сергею вплотную. Забрала чашку из его рук, и поставила на
столик. Он удивленно смотрел на меня. Но я уже не обращала внимания на это. Я
села ему на колени, а потом притянула к себе и поцеловала.



Да, все-таки я не ошиблась мужики все одинаковые. И это подействовало.

- Я так долго ждал тебя, - прошептал мне нежно на ухо Сергей, прижимая крепче к
себе мое обнаженное тело.

Я хотела было, уже что-то ответить, но тут ощутила, что я растворяюсь.

- Какой сейчас год, месяц и число? – быстро спросила я.

- 17 декабря 1925 года, - на автомате ответил удивленный голос.

Это было последнее, что я услышала. В следующую секунду я была в своей постели,
в своем времени. Я облегченно вздохнула. Хорошо, что я оказалась каким-то
чудным образом в своей квартире, а не на улице – абсолютно голая. Но нежиться в
постели мне не было когда. Нужно действовать. Осталось совсем мало времени. Мне
нужно к гадалке. Немедленно.

Глава
4

До
свиданья, друг мой, до свиданья.

Милый мой, ты у меня в груди.

Предназначенное расставанье

Обещает встречу впереди.

С. Есенин ("До свиданья, друг мой, до свиданья”)

- Я, знала, что ты вернешься, - проскрипела старая цыганка.

От этого голоса, неприятно режущего слух, я вздрогнула. Снова, как в прошлый
раз. Но в этот раз я хотела знать ответы. Поэтому села и потребовала:

- Расскажите мне все. Я хочу знать, что со мной происходит и что мне делать
дальше? На верном ли я пути?

Вспыхнули свечи, меня от этого трюка передернуло. Но я и не думала уходить.

Наступило тягостное молчание. Не знаю, сколько прошло времени, но мне казалось
что вечность. Да, похоже, я зря пришла сюда. Придется разбираться самой. Хотя,
а стоит ли? Что я могу сделать? Мое сердце больно заныло. Да, теперь эта боль
будет жить со мной на протяжении всей моей жизни. А я еще и усугубила участь
моего сердца, тем, что отдалась Есенину. Боже, он меня, наверное, считает
шлюхой? Мне стало смешно. Какая разница. Он уже давно умер. Я взглянула на
цыганку, она так и сидела, смотря в свой шар.

Разочарованно вздохнув, я встала. Но тут же меня схватила за руку костлявая
ладонь старухи. Я попыталась выдернуть ее, но ничего не получилось. Длинные
черные ногти впились в мою плоть – выступила кровь. Только тогда, цыганка
отпустила меня и прохрипела:

- Ты половинка одной души.

- И что это значит? – спросила я, потирая руку, на которой теперь красовались
маленькие кровоточащие отметены.

- У каждого человека на этой земле, есть своя вторая половинка. Но не каждый ее
находит. Те, что не находят всю жизнь несчастны. А те, кто находят – идеальная
пара. Тебе повезло, ты нашла свою половинку. Но есть одно "но”, он живет в
другом времени. Вы уже встречались, даже более того у вас была близость…

- Стоп! – прервала я цыганку. Мне стало неловко, что она знает, что мы
занимались любовью. Назвать это сексом не поворачивался язык. Потому что это
было больше чем физическая связь, это было слияние наших душ.

Цыганка тихо засмеялась и сказала:

- Иди, и делай то, что задумала. И не думай о последствиях, слушай свое сердце,
оно знает, где счастье.

Я протянула гадалке деньги.

- Не нужно.

Я спрятала обратно деньги в сумочку и направилась к выходу. Но меня тут же
схватила костлявая рука. Я остановилась, и посмотрела в черные глаза цыганки.

- Возьми, это, на двоих. Пригодиться. Когда использовать - поймешь сама.

С этими словами она меня отпустила.

Я вышла на улицу и посмотрела на то, что дала мне цыганка. Это был небольшой
флакончик какой-то жидкости. Повертев его в руках, я хотела было выбросить
бутылочку, но в последний момент засунула в сумку. Потом об этом подумаю.



- О какие люди! – воскликнул Димка (мой двоюродный брат), как только я вошла в
его кабинет.

- Привет, - сказала я, целуя гладко выбритую щеку брата. – Как Ленка? (жена
моего брата, по совместительству моя лучшая подруга еще со школы, в принципе я
их и познакомила.) – спросила я, садясь на стул.

- Вот-вот родит. Ты бы зашла к ней. Она скучает, а ты у нас дома уже месяц не
была. Кстати ты как раз вовремя, под конец рабочего дня, может к нам? - спросил
брат.

Да знаю, я свинья, моя лучшая подруга скоро станет мамой, а я вот уже месяц не
захожу к ней. Да и не могу, а то ж сорвусь, и все ей выложу как есть. Вот тогда
– то меня в дурку и отправят. Я бы и к брату не пришла. Но он единственный кто
может мне помочь, в том, что я задумала.

- Нет, Дима, не могу. Прости. – Ответила я.

Брат нахмурился, и спросил:

- Лене лучше не знать, что ты сегодня ко мне приходила?

Как хорошо, что он все понял. Можно сразу переходить к делу. Я вздохнула.

- Да, это должно остаться между нами. Если все выйдет, возможно, я и расскажу
когда-нибудь….

- Посмотри мне в глаза, - перебил меня Дима.

О, господи только не это! Но делать было нечего, и я подняла взор на брата. Я
смотрела в его синие глаза, смотревшие на меня внимательно и пронзительно.

- Стела, да ты влюблена. Неужели?! Я-то думал ты непреступная холодная леди.
Но, я ошибался. Как я рад, что у тебя появился такой человек. Он должно быть
особенный. Господи, нет, он гениален, ведь ты позволила ему сделать тебя
женщиной. Я так рад, что это все серьезно. Кто он? – горячо закончил брат, и
схватил меня за плечи. Заглядывая с интересом мне в глаза. Нет, в мою душу.

Я смутилась под этим взглядом. Димка всегда видел меня насквозь. И вот, заметил
эти перемены во мне. Даже больше чем я хотела. Я покраснела, мои щеки буквально
пылали, я опустила взгляд. Мне было стыдно, хотя нет, не знаю, как это назвать.
Мне уже 23, а дальше поцелуев у меня ни с кем не заходило. Все считали меня
холодной леди, думали, что мне нужен принц. И вот я нашла его. И только сейчас
осознала в присутствие Димки, что зашла дальше поцелуев. И с кем? С человеком,
которого видела второй раз в жизни. Нет, в моем реальном сне. Да еще и сама себя
предложила. Господи, где были мои мозги?

Но, я не жалею об этом ни капли. И буду бороться за счастье.

Я резко подняла голову и сказала:

- Дима, мне нужен пистолет с глушителем. Не спрашивай зачем. Просто дай мне
его. Я знаю, что ты можешь достать. И чем скорее, тем лучше.

Димка, выпрямился в полный рост. Заинтересованность на его лице сменилась
хмурым выражением. Он молчал. А я ждала.

- Хорошо, я тебе дам такой пистолет. – С этими словами он подошел к сейфу и
открыл его.

Через минуту я уже вложила пистолет себе в сумку.

- Стела, это контрабанда. Сегодня на таможне взяли. Этого оружия нет еще в
протоколах. Но оно должно быть завтра. Тот, что я тебе дал, в него и не войдет.
Так что прошу, избавься от него, как только станет не нужен. И так, что бы ни одна
душа его не обнаружила. Вот, держи – Дима протянул мне маленькую коробку с
патронами. – Помочь зарядить? – спросил он.

- Нет, не нужно. Сама разберусь. Ты что забыл, что я университетская чемпионка
по стрельбе? – с улыбкой, спросила я.

- Нет, не забыл. Поэтому и даю тебе оружие. Надеюсь, ты глупостей не наделаешь.
Может помочь?

- Я сама, – ответила я и покинула кабинет.



К полуночи я была у себя дома. Наконец-то. Нужно собираться. К утру я была уже
готова. Сумка, теплые вещи, пистолет, флакончик, данный мне цыганкой. Не знаю,
зачем беру последнее, но мне кажется, что это очень важно.

Такси подъехало к дому. Пора. Меня ждет долгий путь в Санкт-Петербург на такси.
Да не очень-то удобно ехать из Москвы таким путем. Но на самолете проверят, с
чем я еду, и на поезде тоже не безопасно. А так, надеюсь, пронесет.



Долгий путь закончился, теперь я была в 5 номере гостиницы Англетер. Я у цели.
Странно здесь находиться. Да эта комната не напоминает ту, что была в 1925
году. Да и вообще не уверенна, что этот номер находится после перестройки в том
же месте что во времена Есенина. Но это лучшее что есть. Я бросила сумку на
пол. Нужно отдохнуть, а потом постараюсь сосредоточиться на объекте, и
перенестись во времени. Господи, надеюсь, у меня выйдет сделать это намеренно.
Только ради этого я и преодолела такой длинный путь, что бы увеличить свои
шансы. И попасть туда куда нужно.

Я побрела к кровати и, не раздеваясь, рухнула на нее. Усталость дала о себе
знать мгновенно, и я уснула.

А очнулась я на чем- то холодном и жестком. Я открыла глаза. Осмотрелась. Я
находилась в ванной комнате. И явно не в своем номере. Точнее не в том времени.
На полотенцах значилось гостиница Интернационал (так называлась Англетер в 1925
году). Мне удалось, но все пошло не по плану. Я встала из ванной оглядела себя.
На мне были потертые джинсы, и черная майка с глубоким вырезом. А здесь зима. Я
тащила за собой сумку с теплыми вещами. В теперь вот придется мерзнуть – опять.
Хорошо, что пистолет я впихнула в джинсы и флакончик при мне. Да и в этот раз я
в кедах. О, как же хорошо, что я их не сняла.

Из комнаты послышались мужские голоса. Я прислушалась. Они что-то требовали. А
Сергей отрицал. Я успела, слава богу, он живой.

Я тихонько открыла дверь и вышла из ванны. Заглянула в комнату. Там уже
началась драка. Трое на одного. Огуповцы, да еще и такие большие. Меня никто не
заметил.

Я достала пистолет и навела курок на одного из огуповцев. Внутри все дрожало.
Да, я думала, это проще. Но ошибалась. Это не в тире стрелять. Но нужно это
сделать, или, же они его убьют. В этом я не сомневалась. Если раньше я и думала
что возможно это и правда о повешенье. Но теперь увидев все своими глазами, я
убедилась в том, что это убийство.

Сергей лежал на полу, он сопротивлялся. Но его сил было недостаточно. Вот двоих
он отбросил в сторону, но третий его прижал. В этот момент, меня заметили
отброшенные в сторону.

- Здесь девчонка! – проорал один из них. Все без исключения тут же уставились
на меня.

- Стела, – прохрипел Сергей.

Больше я не теряла ни минуты. Я выстрелила в надвигающихся на меня огуповцев.
Сначала одному прямо в лоб, потом другому. Оба они упали замертво. Я обернулась
к тому, что держал Есенина. Вот полетела еще одна пуля в лоб. И он рухнул. В
этот же момент я отбросила пистолет на пол, и сама рухнула, рыдая. Меня всю
трясло.

- Тихо, тихо, - укачивая как младенца, шептал мне Сергей. Я уткнулась в его
плечо и продолжала плакать. И сквозь слёзы процитировала:

До
свиданья, друг мой, до свиданья.

Милый мой, ты у меня в груди.

Предназначенное расставанье

Обещает встречу впереди.



До свиданья, друг мой, без руки, без слова,

Не грусти и не печаль бровей,-

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.

С. Есенин ("До свиданья, друг мой, до свиданья”)

Я знала, что нужно убираться отсюда и поскорее. Но ничего не могла с собой
поделать. На ум лезли только эти стихи. Вот и дала волю. Сергея, похоже, это не
удивило. Хотя должно, ведь я процитировала его последний стих. И еще никто его
не читал, просто не мог.

Да не о том я думаю. Я только что убила троих, а думаю о стихах. Больше я
ничего не говорила, а только крепче прижалась к нему. А он укачивал меня и
гладил нежно по волосам. Мне было хорошо. Хотелось, что бы этот миг никогда не
заканчивался.

Глава
5

Ну,
целуй меня, целуй,

Хоть до крови, хоть до боли.

С. Есенин ("Ну, целуй меня, целуй”)

Первым в себя пришел Сергей. Он отстранился от меня, и посмотрел мне прямо в
глаза, и сказал тихо

- Стела, нам нужно убираться отсюда и поскорее.

В его голосе не было презрения, или отвращения, которого я ожидала после того
как убила троих людей. В нем была лишь тревога за нас, меня. Странно, но мне
так показалось. И несомненно я была этому рада. Значит, он мне верил.

Я вытерла слёзы все еще дрожащей рукой, невольно посмотрела туда, где лежали
трупы. По всему телу прошла дрожь. Я изменила историю. В праве ли я была это
делать? Но какая уже разница. Главное что он жив. А дальше.…Вдруг я растворюсь
и больше никогда его не увижу? Нет, не верю в это, да и сердце подсказывало,
что мы будем вместе навсегда. Я пощупала карман, где находился флакончик,
данный цыганкой, вспомнились ее слова. Господи, теперь до меня дошел их смысл.
Я улыбнулась.

- Рад, что ты уже приходишь в себя. Но улыбка это немного не то, что я ожидал
увидеть на твоем лице после такого, - также тихо сказал удивленный Есенин.

- Ты хочешь быть со мной? Навсегда? – спросила тихо я. А сердце замерло в
ожидании ответа.

Сергей смотрел на меня и молчал. Мне показалось, что прошла вечность, но потом он
вдруг просиял и ответил

-Да, хочу.

Большего мне было и не нужно. По крайней мере, не сейчас. Я уже было хотела
достать флакончик, но тут мне на глаза попалась моя пушка с глушителем. От нее
нужно избавиться. Оставлять здесь нельзя, и забирать в свое время тем более.
Значит нужно спрятать в этом. А что делать с пулями, в трупах? Не выковыривать
же. Я скривилась от этой перспективы. Подумав еще с минуту, я решила пусть
остаются. А от пистолета надо избавиться как -никак там мои отпечатки. Хоть
власти так и не поймут, чьи они, но лучше перестраховаться, чтобы не всплыло
случайно в моем времени. Я, конечно, понимаю что это бред, никто ничего не
докажет. Но я не хочу рисковать.

Я подобрала пистолет и встала.

- Нужно уходить.



Мы бежали по заснеженной Москве 20-х годов. Было темно и спокойно, на улицах не
было никого. Ощущалось скорое наступление праздника. Нам это было на руку.
Хорошо, что нас никто не видит. А то бы точно остановили. На вид мы были весьма
странной парочкой. Я в джинсах и майке (не было времени что-то одеть, да и было
бы неудобно бежать, и вылазить через окно). Последнее пришлось сделать, так как
мне совсем не хотелось, чтобы нас остановили на рецепшене. Я, наверное,
заболею, или может, вообще умру. Нет, только не сейчас, не так. Я ведь только
нашла свое счастье, спасла его из рук верной смерти. Да и вообще все это чушь,
я не ощущаю холода. А может это жар.

- Выбрось его сюда, - донесся до меня такой далекий голос Сергея. Я
остановилась, посмотрела на него. Видимо, он тоже не ощущал холода, хотя должна
признать, одет он потеплее, чем я. На нем были брюки, пиджак, из-под которого
выглядывает теплый свитер.

Мы находились на мосту.

- Куда? – спросила я охрипшим голосом. Неужели это начало болезни

- В прорубь, он утонет, - ответил он.

Я подошла ближе. Да и вправду в замерзшей речке было много прорубей, в которые
можно было легко попасть. Я разжала замерзшую ладонь с пистолетом с большим
трудом, и он упал, мимо. Теперь черным пятном зиял на белоснежном покрове
замерзшей речки.

- Я сейчас, перелезу, тут невысоко, и заброшу в воду, - сказал Сергей,
прижавшийся к перилам моста.

- Не нужно, - сказала я.

- Но…

- Все это уже неважно. Нас тут уже не будет. Ты же со мной? – спросила я,
смотря в его ясные глаза.

- Я уже не смогу без тебя. – Искренне ответил он.

Большего мне и не нужно было. Я достала флакончик с зельем, которое мне дала
цыганка. Открыла крышечку, в нос мне ударил резкий, терпкий аромат лесных трав.


Минуту, я еще колебалась, я не знала, что делать дальше. Но потом меня вдруг
осенило.

Я залпом выпила содержимое. По всему телу разлилось приятное тепло, голова
закружилась, сознание затуманилось. В этом мареве я протянула руки к застывшему
Сергею, притягивая его к себе, а потом наши губы встретились. Это был пьянящий,
одурманивающий поцелуй с привкусом лесных трав. Наступила легкость, мне
показалось, что мы парим над землей. Но убедиться в этом у меня не было
возможности, так как я не могла оторваться от этих мягких, сладких, как мёд
губ.

Пришла я в себя на мягкой кровати, я была дома. Я повернула голову, а рядом
находился Сергей. Такой живой, такой настоящий. Неужели, это правда? Или же, я
схожу сума

Он перекатился на бок, погладил мои волосы, смотрел мне прямо в глаза. В них я
видела безграничную любовь. Стало так хорошо, тепло на душе. Я улыбнулась и
притянула к себе такое родное и милое лицо.

Наши губы встретились, мое сердце шумно забилось.



Сергей ласково прошептал:

Ну, целуй меня, целуй,

Хоть до крови, хоть до боли...

И я целовала. Господи, неужели все это реально? Моя мечта сбылась, и я услышала
эти слова, именно так как это себе представляла много раз, читая это
стихотворение. Меня накрыла волна счастья, поглотила целиком и без остатка.



Мы растворились в нежности, страсти, любви, друг в друге.

Эпилог

Глупое
сердце, не бейся!

Все мы обмануты счастьем

С. Есенин (Глупое сердце не бейся!)

Я проснулась от чувства переполнявшего меня страха. Я боялась, что это все сон.
И не хотела открывать глаза. А вдруг мне все это приснилось? Нет, лучше не буду
их открывать.

Но тут я услышала звонок в дверь, потом еще один – пришлось встать.

Я поднялась, накинула халат, ни на что не смотря.



- Стела, ну слава Богу, ты в порядке, - с облегчением произнес Димка с порога.

- А что случилось? – спросила я.

Он удивленно на меня посмотрел, и сказал

- Как что? Тебя сутки не было. Я уж подумал, что ты кого-то укокошила, -
последние слова он произнес очень тихо.

Я смутилась, а потом ответила

- Я ездила в Питер.

- Все в порядке? – спросил Димка, идя со мной в комнату.

Я не успела ответить, за меня это сделал брат, с похотливой улыбочкой на лице.
Прибила бы его за это.

- Я вижу более чем в порядке, - сказал он, смотря на сидящего Есенина на моей
кровати закутанным в одеяло.

Все-таки это не сон, и он здесь настоящий. Его вижу не только я. Но вдруг он
раствориться, как и я это делала? Нет, это абсурдно, я знаю, что он останется
здесь навсегда, со мной. Не знаю, откуда я это знаю, но знаю что это так.

- Дмитрий, брат, этой очаровательной девушки, - протянул он руку Сергею.

- Сергей, я…- он запнулся, глядя на меня.

- И так понятно. Я рад, что нашелся тот кто, растопил сердце моей сестры, -
ответил Димка. Немного помедлив, добавил – Ну я пойду, наверное. Не буду вам
мешать.



- Я не могу поверить, что ты здесь. Надеюсь, ты не растаешь, как и я в твоем
времени, - произнесла я, садясь рядом с Сергеем.

- Я тоже не могу поверить в это, что я здесь. Но я думаю, что не растворюсь.
Тот поцелуй на мосту, он…

- Знаю, был волшебным.

- Все так странно, и не обычно. Я в твоем времени. Ты и вправду девушка из
будущего. И я таки долго ждал тебя, всю мою жизнь. Я знаю, это глупо, но я
знал, что ты явишься, и перевернешь всю мою жизнь. И я могу сказать только:

Глупое
сердце, не бейся!

Все мы обмануты счастьем…

А потом он притянул меня к себе, и мы снова растворились друг в друге.

Я знала это навсегда, он мой, а я его. Все испытания позади. Теперь, только
счастье.

КОНЕЦ