Мне нужно говорить – не долог срок,
когда смолкает разъяренный улей
в мозгу моем: Я гений, Я же рок.
Дробящий молот Я, стрела… а может пуля?
Так трудно быть одним самим собой,
вмещая мощь, прошедших и грядущих
столетий. Быть заснеженной горой,
рождающей десятки с ревом бьющих,
ключей и рек – снаружи, а внутри -
моря беременные пламенем и лавой.
Так трудно… Только что ни говори,
но Ecce Homo, также есть и Дьявол.
Безумен(?) Я, и так убог Мой кров.
За стенами его всесилье черни,
но как далек чертог Моих богов
от «дома скорби» и от богадельни!
Нет, не страшат ни глубина, ни мель,
легко пройти все омуты и мели,
ведь Я глаз снайпера, наметившего цель,
и Я же пуля, что достигла цели.
Навылет вышла и ушла на волю,
и поняла: ее не обманули
баллады о полете по-над полем,
и спела «Песню о свободной пуле».
|