Туда,
куда можно не возвращаться,
я иду добровольно
и захожу без стука,
Зная,
что будет больно до жажды,
что глотка не дадут испить.
Но, это - лучше,
чем выть на цепи,
как какая-то жалкая, злая сука,
Которая хочет,
но не может
вспомнить то,
что сумела сама забыть.
Привкус крови,
запах пороха и свинца,
а ещё -
щемящая горечь полыни
Скручивают,
выворачивают до крика,
поднимают до истины,
отталкивают от греха.
Осознание,
что ты - не один
ни в поле, ни в космосе, ни в пустыне
Даёт абсолютное право
жить
между строк своего стиха.
Я их не вижу,
но!
чувствую кожей,
памятью,
и душу мою морозит,
Потому что ей известно,
как это -
не хотеть умирать.
Вновь внутри
стихи, выгорая заживо ,
всё о чём-то просят и просят,
А холодные руки
то останавливают,
то запускают сердце моё опять |