Отзывается эхо смехом.
Откликается память болью.
К своей станции ночью подъехал.
Не встречает никто хлебом-солью.
Не видать ни огней, ни дыма.
Не гремят собаки цепями...
А вообще-то, когда это было?
Да и было ли что между нами?
Запоздалое чье-то раскаянье
утопало в раскатах грома.
Чей заброшенный палисадник?
Чьи разрушенные хоромы?
Заскрипели в домУ половицы.
Ветер дунул. Запахло грозою.
Что должно было с нами случиться,
то случилось в корыте у Ноя.
У расписанной кем-то матрешки
потекли акварельные брови...
Каждый день, что когда-то был прожит,
отзывается болью тупою. |