Поэзия

...1982... 1992... 2002... 2012...


+


У ОРАНЖЕВЫХ ОКОН (1982)


Художник идет
По глубокому снегу
Вдоль зла и забот,
Вдоль высоких заборов.


И он понимает,
Что всё это нужно.
И он понимает,
Что степь бесконечна,
Февраль бесконечен
И мир беспределен.


Как важно успеть
На последний автобус.
Почувствовать бодрым себя
И простившим.
Вернуться домой в середине
                                       недели

И тихо стоять у оранжевых окон,
И хлеб запивать
Черным кофе
Остывшим.


из книги стихов
"ЭТО ВСЕ, НА ЧЕМ ДЕРЖИТСЯ МИР" (1982)


+


ПОГРЕМУШКА (1992)


Дождливый день. И я дождливо лгу.
Ты смотришь на меня глазами медика…
Бессонного окна приспущенная петелька
                   на прочно сшитом темнотой углу…


Твой лоб вдали, но он меня поймет.
Твой локоток на том краю вселенной.
На крекер крыши хрупкий и соленый
сгибает ночь
             высокий черный мёд.


Ах, если б мгла ответить бы могла  -
кто в городе так тратит без запинки
на наши лики, личики, личинки
                   куски дождливо-черного стекла?!


Ну, что ж… Пора темнеть и убивать.
Подыскивать на шапки шкурки беличьи.
И медленно друг в друге убывать.
И ссориться наотмашь.  Из-за мелочи.


Ты в хлебных драках, осень!
Средь хламья
          уносим каждый в клюве
                                орденочек свой…
И на хрущовских парковых скамьях
нарезано ломтями одиночество.


Дождливый день. И я дождливо лгу.
Ты смотришь на меня глазами медика.
А наша дочь по ярким травам мечется
у мирозданья где-то наверху;
                         дождливый город,
                                             нас
                                 и наши мелочи
забыв,
как погремушку, на бегу…


из книги стихов
"МОЕЙ НЕПРАВДЫ МАТОВЫЙ ГЛОТОК" (1992)


+


СЕНТЯБРЬСКИЙ НАКЛОН (2002)


Сентябрьский наклон
                   у свеже-легших луж.
Клен на бомжа похож,
попутчик – на нахала.
На кафедре дают зарплату в полнакала.
А рядом дождь дают. И черенки от груш.


Благодарю судьбу
за то, что все болты
                    затянуты на дню до плоского отказа…
Ворона с пляжных куч орет до хрипоты
в разгаре своего прокисшего экстаза.


Прощай, мой белый труд!
Прощай, моя болезнь…
Да здравствуют тона
                 шафрановый и рыжий!
И дай, Господь, тому, кто мне в карман полез.
И не Забудь того,
кто хлеб с ладони лижет…


Сентябрьский наклон
у свеже-легших луж…
Кто молится в душе,
кто просто моет рамы.

И трассы мокрый зев
                   огнями заскорузл,
и хочется свернуть.
А надо ехать
прямо.


из книги стихов
"ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЕРДЦЕ" (2002)


+


ВОЛЬТАЖ (2012)


Я нажился, друзья
в суете-невезухе…

в нервном бите дождя
в жестком соло
разлуки…


Никому не хочу —
чтоб со снега да в угли!…

тех разомкнутых чувств
тех надорванных улиц…


бесконечных секунд —
тех… что нас будут править…
и приложат к курку
указательный палец…


Не дай Бог!… нет, нельзя…
Привкус сна: горький-горький…

Я нажился, друзья
в этой каше-махорке…
 

накурился — до слез…
наискрился вольтажем…
навлюблялся —
до звезд…
и до чертиков… даже…


Снова бьет по вискам
дождь сухой…
круповатый…
Сколько ж в небе песка!!
или снега?…
иль правды…


Сколько ж нам еще?
в лоб!
получать!
молний желтых…

И молиться — взахлеб…
И умнеть… сквозь ожоги…


из книги стихов
"В РЕБРАХ СЛЕВА..." (2012)


+

Майкл Томас Космика