Проза

Она сидела в своём углу, маленькая, сморщенная, чёрная, как и сушеный финик, лежавший перед ней. Там, за окном, ярко светило солнце, задорно щебетали птицы, звенела хрустальными колокольчиками капель... Одним словом, за окном кипела жизнь. А в её подёрнутом паутиной углу было тихо, пыльно и темно. На неё показывали пальцем и посмеивались:

- Вы только посмотрите, - говорили они, - какая унылая картина. И как ей только доверили такую работу? Она же уже ни на что не годится!

Да, она была старой и лишённой сил, как та старая рассохшаяся липа под окном, такой, как этот сушеный финик — её завтрак, обед и ужин. Она давно уже никуда не выходила, и её давно уже никто не звал, никто не угощал, а сама раздобыть себе пищу она уже не могла. И потому, этот финик — жалкая подачка какого-то забулдыги — был единственным и очень ценным. И она никак не решалась заставить себя его съесть. А ведь есть хотелось. Ой как хотелось! Прямо за окном, с крыши звонко капала сосулька. Звуки падающей воды, полные радости и жизни, раздражали её. Наконец она не выдержала и взобралась на окно:

- Эй, ты! Прекрати это немедленно!

- Прекратить что? - недоуменно спросила сосулька.

- Это безобразие! Замолчи! Ты мешаешь мне думать. - она погрозила сосульке своим иссохшим маленьким кулачком.

- Но как же я замолчу?! Я же таю! Весной все сосульки таят, - возразила сосулька, - для того мы, сосульки, и существуем. Чтобы таять. Как же я прекращу? Солнечные лучи такие теплые и ласковые. От их нежности хочется таять вечно!

- Вечно?! Ну уж нет! Прекрати это немедленно! Я запрещаю!!!

Но сосулька лишь звонко рассмеялась очередной капелью, не слушая больше эту старую глупую эльфу... Разве можно остановить весну? Разве можно остановить жизнь? И звуки капели продолжали напоминать всем вокруг, что тяжелая холодная зима закончилась, и что наступила пора пробуждения.

А старая эльфа вернулась в свой уголок, бессильно потрясая кулачками и бормоча древние заклинания, которые уже давно потеряли свою силу, как и она сама. Эльфа села в кресло, закутала ноги в проеденный молью плед и мрачно посмотрела на финик. Разве о таком бесславном конце она мечтала? Сидеть в тёмном пыльном углу, всеми покинутая, всеми забытая, став объектом насмешек других эльфов. А ведь когда-то всё было иначе, всё было по-другому.

Было время, когда она, такая молодая, такая жизнерадостная, полная сил и магии, беззаботно порхала среди цветов, стремительно носилась от человека к человеку, исполняя свой долг, ввязывалась в самые невероятные приключения, о которых теперешние эльфы только в книгах прочитать и могут. Было время... была жизнь, наполненная смыслом, смехом, радостью. Всё это было. Когда-то она не жалела сил, отдавала себя всю, без остатка, до самой последней капельки. Её подружки посмеивались, считая неразумным так тратить свои силы, помогая людям.

- Люди неблагодарны, - говорили они. - Они верят в чудо только тогда, когда в нём нуждаются, а получив желаемое тут же забывают обо всех и обо всём. Люди жадны и бессердечны. Даже их дети, и те готовы причинять боль и страдания только лишь из любопытства. Как ты можешь тратить себя на таких неблагодарных существ? Полетели лучше с нами, - звали они её, - сегодня ночью на пруду распустится королевская лилия!

Но эльфа каждый раз отказывалась, предпочитая заниматься делом, а не праздно слоняться по лесам и прудам. А дело у эльфы было серьёзное. Эльфа принадлежала к древнему роду, смыслом существования которого было исполнение человеческих снов. Когда-то давно люди и эльфы дружили. Люди с уважением и любовью относились к природе, а эльфы, в благодарность за это, исполняли их сны. Не все конечно. Сразу после рождения каждый эльф получал большую книгу, где были записаны все сны, что ему надлежало исполнить за его долгую жизнь. Постепенно, когда сны исполнялись, книга становилась тоньше, а эльф старше. Существовало предание, что эльф, исполнивший свой последний сон заканчивал жизненный путь, что каждый сон отнимал у него частичку силы и частичку жизни. Нынешние эльфы в это не верили, но всё же не спешили с выполнением своего предназначения до конца. В итоге, часть сна сбывалась, а часть нет, и эльф оставался при своей силе надолго. У многих ровесниц старой эльфы книги снов не уменьшились и наполовину, а у неё только корки и остались, среди которых сиротливо лежал последний, пожелтевший от времени листочек. Эльфа суеверно берегла это не исполненное человеческое желание, словно боялась, что предание о книге снов окажется правдой. А может, оно и было правдой, ведь большинство её подруг так и остались молодыми и беззаботными эльфами, полными жизни. Они смеялись, а она сидела в своём уголке и вздыхала. Никто не знал, о чём именно жалела старая одинокая эльфа. То ли о потраченной молодости, о том, что не сумела сберечь силы, то ли о том, что ужасно устала, что давно потеряла веру в добро, перестала чувствовать красоту, что из её крохотного эльфийского сердца давным-давно ушла сказка... А какой же ты эльф, если в тебе нет сказки? Даже в самом злом эльфе она была, только своя, злая и страшная. Старая эльфа просиживала в своём тёмном и пыльном углу, вздыхала, ворчала, а где-то мимо неё пролетала Жизнь.

Старая эльфа всё же взялась за финик.

- Здравствуйте! - прозвенело вдруг у неё за спиной.

Старая эльфа недовольно обернулась и увидела совсем ещё юную эльфу, белоснежные крылышки которой свидетельствовали, что это её первый полёт.

- Здравствуйте, - прозвенело юное существо. - Добрых дней вам и лёгкого полёта... - начала она традиционное приветствие. Юная эльфа очень старалась быть вежливой, как и полагалось быть эльфе.

- Чего тебе? - рассержено перебила её старая эльфа. - Носятся тут всякие, покоя лишают, тишину нарушают, поесть спокойно не дают.

Юная эльфа сперва огорчилась, но на последних словах рассмеялась.

- И что смешного?

- Вы, госпожа, не сердитесь, но уж больно складно вышло, словно песенка, - юная эльфа рассмеялась снова.

- Песенка... Это у тебя в голове песенки да пляски над цветами, а у меня Песнь, - нравоучительно произнесла старая эльфа, сурово погрозив юной эльфе пальцем. - Песнь! Чувствуешь разницу?

- Песенка, песнь, - пожала плечами юная эльфа, - это всего лишь песня, слова, которые можно петь. Что в них особенного?

Старая эльфа вздохнула понимая, что финик откладывается. Она снова уселась в своё кресло и внимательно посмотрела на нарушительницу её покоя. Юная белокурая эльфа, с белоснежными крылышками, покрытыми сверкающей пыльцой, с огромными, цвета чистого неба голубыми глазами. Вся такая тоненькая, хрупкая и удивительно прекрасная.

- Много ты понимаешь, деточка... Это для тебя песенки и слова, которые можно петь. Песнь — это сила, это магия музыки и музыка магии, это сказка, это наше предназначение.

- Я не знала, - пристыженно опустила крылышки юная эльфа, - я правда еще почти ничего не знаю. Я только вчера родилась. Я даже книгу еще не открывала.

- Оно и видно, - ворчливо заметила старая эльфа. - А книгу еще успеешь открыть. Куда спешить-то? Ну, говори уже, зачем пожаловала? Что тебе велено передать?

Старая эльфа не ошиблась, юное создание было из категории «принеси-подай», которых более старшие эльфы использовали для мелких поручений или же для передачи сообщений в дальние уголки света. Однако, ответ юной эльфы её несколько озадачил:

- Ничего мне не велено, я сама... - малышка опустила глаза и тут же робко взглянула на недружелюбную старуху. - Просто я подумала... что... вы тут одна... вам должно быть так скучно и одиноко... Но, если я вам мешаю, то я могу уйти.

- Чего уж там, оставайся, коли сама пришла. - Старая эльфа тяжело вздохнула. Давно уже никто не приходил к ней просто так, чтобы скрасить её одиночество. - Только не шуми, - добавила она, - а то у меня от твоего звона голова болеть начинает.

Юная эльфа радостно трепыхнула крылышками и огляделась: каморка старой эльфы не была рассчитана на гостей, а потому ей ничего не оставалось, как усесться на подоконник. Однако, спокойно она смогла высидеть всего минуту. Юная эльфа прошлась по каморке, сунула свой любопытный носик везде, где только смогла, и наконец замерла перед столиком, на котором лежала книга снов. Юная эльфа завороженно смотрела на корки с одной-единственной страницей.

- Так значит, это правда? - на одном дыхании выпалила она.

- Что правда? - не поняла её старая эльфа.

- Ну то, что когда кончается книга, эльф умирает.

- Вот еще, глупости, - возмущенно фыркнула старая эльфа.

- А ваша книга совсем тонкая, - глубокомысленно отметила юная эльфа, - тут и осталось-то всего пара листов. Значит, вы скоро умрете.

- Глупости какие, - снова фыркнула старая эльфа, и кто тебе только такое сказал? Книга тут не при чём. И умирать я не собираюсь.

- Но она такая тонкая, а вы такая старая... - возразило белоснежное создание. А я вот никогда не умру. И стареть не буду. Я вообще книгу не открою. Вот.

- Эх, молодёжь! - грустно усмехнулась старая эльфа. - Не открыв книгу, не исполняя сны, ты никогда не станешь настоящей эльфой, никогда не познаешь великой магии сказок.

- А почему тогда вы такая старая? - спросила юная эльфа. - Почему не закончите книгу?

- Почему-почему... потому! - Рассердилась старая эльфа. - И вообще, шла бы ты отсюда! Мешаешь только.

- Ну а всё-таки, почему вы её не откроете? - спросила юная эльфа. - Что там написано? А можно мне посмотреть? Ну хоть одним глазком? Ну пожалуйста?!

После долгих уговоров старая эльфа сдалась. Она подавила внутреннюю дрожь, которая всегда появлялась, стоило лишь пальцам коснуться книги, и открыла её. В книге оставалась одна-единственная страница, последний сон, который предстояло исполнить. Юная эльфа, еще не успевшая научиться читать, с любопытством смотрела на странные закорючки эльфийского письма.

- А что здесь написано? - сгорая от любопытства спросила она.

- Здесь записан сон, который следует исполнить. Сон одного человека.

- А про что он, этот сон? И кто этот человек? А почему его сон нужно исполнить?

Юная эльфа засыпала старую эльфу вопросами, на которые та едва успевала отвечать.

- Это сон маленького мальчика, который очень хочет увидеть свою маму, - сказала старая эльфа.

- А почему вы должны исполнить именно его сон? И почему именно этот? - не отставала от неё юная эльфа.

- Я не знаю, - раздраженно отмахнулась старая эльфа. - Этого никто уже не знает и не помнит, разве что Королева.

- Королева... - задумчиво протянула юная эльфа. - Королева знает всё... А почему вы не исполните этот сон? Малыш всего лишь хочет, чтобы ему приснилась мама. Это же так естественно для любого ребенка!

Старая эльфа с усмешкой поглядела на белокурую маленькую эльфу, которая, не прожив еще и двух суток, уже начинает так рассуждать и даже поучать её, зрелую и повидавшую жизнь. Однако, она всё же задумалась. А в самом деле, почему же она не исполнила этот сон? Такой простой детский сон. Ведь только дети ещё сохранили способность верить в сказку и видеть эльфов.

- Почему? Я и сама не знаю. Но этот сон был заказан так давно... Не думаю, что еще возможно выполнить его.

- Ну так нужно найти этого малыша! - воскликнула юная эльфа. - Вдруг он сё еще надеется на нас, ждёт, верит! Ну почему же вы сидите?! - юная эльфа нетерпеливо топнула ножкой.

Старая эльфа вздохнула. Ну как объяснить этой малышке, что нужно сперва найти этого человека, а на исполнение сна потребуется магия, которая почти угасла, и вера в сказку, которой давно уже нет в старом сердце эльфы. Юная эльфа упорствовала и тут, и старость уступила молодости. Старая эльфа прочитала заклинание с обложки книги, помогающее эльфам найти нужного человека. Только теперь это был не крохотный мальчик, а убеленный сединами старик.

Обе эльфы, забившись в уголок спальни, наблюдали, как он готовится ко сну: разбирает холодную постель, непослушными руками открывает ящик комода, вынимает оттуда старую картонную коробку, что-то достаёт и долго-долго смотрит, то и дело вытирая набегающие слёзы. Потом его губы беззвучно шепчут молитву. Старик убирает коробку обратно в комод и ложится спать, посмотрев на звёзды за окном. Старая эльфа перехватила этот взгляд, полный надежды. Ей вдруг стало очень больно за старика, который остался один, как и она сама, и стыдно за себя, за то, что она так и не исполнила его сон. Она решила во что бы то ни стало сделать этого человека счастливым, подарив ему самый прекрасный сон из всех, сотворённых ею. Юная эльфа вытащила из комода то, на что смотрел перед сном старик. Это была пожелтевшая от времени фотокарточка молодой женщины. Особенный свет в её глазах, тихая теплая улыбка и что-то такое особенное... такое неуловимое, что старая эльфа сразу почувствовала, кто был изображён на этой фотографии. Она задумалась.

- Это очень сложный сон, быть может, самый сложный в моей жизни, - наконец сказала она, - и он потребует всех моих сил.

В руке её появилась последняя страничка книги. Тихо и распевно она стала читать записанный сон, слова которого медленно исчезали с листа. Вот уже и самого листа нет, как нет и книги, а Песнь родилась, она набирает силу, растёт где-то в самой глубине её сердца, там, где еще осталась сказка...

А человек спал. Сперва его сон был тяжелым и пустым, как и многие другие сны, но вот вдалеке замаячил просвет. Странная музыка заполнила его, непонятные слова на незнакомом ему языке звучали отовсюду, но страха не было. Стах отступал, отступало и чувство тоски, одиночества и горечи. И вот уже человек на огромном цветущем лугу, ласковое солнце светит у него над головой в бездонном голубом небе. А на другой стороне луга одинокая женская фигурка в светлом платье. Но он знает, кто это. Он знает. Человек замирает, боясь поверить в то, что видят его глаза. Этого не может быть, но это так. Она там. Душа человека начинает петь вместе с эльфой..

Человек улыбнулся во сне, может быть, самой счастливой за всю свою жизнь улыбкой. А старая эльфа, позабыв про усталость, про древнее предание, про всё на свете, пела. Она пела свою последнюю песню, свою последнюю сказку, идущую из глубины сердца. И, может быть, именно от этого её песня была настолько прекрасной, что послушать её слетелись все эльфы. Все живые существа, от крошечной букашки, до котов и собак из соседнего двора, внимали последней песне уходящей эльфы. Песня пленяла, очаровывала, захватывала и заставляла сердца плакать и радоваться одновременно.

Человек улыбался во сне, а эльфа пела. С каждой нотой она становилась моложе и сильнее, морщинки разглаживались, а на щеках проступал стертый временем румянец. Эльфа изливала всю свою магию, переплетая её с чистым и искренним стремлением сделать этого человека счастливым. Вот, голос её взлетел ввысь и, словно прощаясь, рассыпался миллионами разноцветных искорок, тихо растаявших в воздухе. С ними растаяла и старая эльфа, закончив свой жизненный путь и исполнив своё предназначение до конца, как и полагалось эльфу, исполняющему сны. А человек во сне всё шёл и шёл, ускоряя шаг. Вот он уже сорвался на бег. Вот он уже не бежит, а словно летит к своей заветной цели, к своей самой сокровенной мечте. И чем ближе она становилась, тем быстрее годы бежали вспять. Вот уже по огромному цветущему лугу несётся молодой мужчина... юноша... подросток... мальчик... маленький мальчик, неловко перебирая ножками бежит по высокой траве, протягивая свои крохотные ручонки к ней...

- МАМА!!! Мама...

Ласковые и сильные руки подхватили его, нежно прижали к себе. От ощущения теплоты и счастья он заплакал.

- Мама! Мамочка! Я так ждал тебя! Я знал, что однажды найду тебя, моя мамочка! - и человек, нет, уже малыш, крепко обхватил её за шею. - Ты ведь больше не уйдешь, правда?

- Правда, сынок, - улыбнулась мать.

- И мы всегда будем вместе? - он с тревогой заглянул в её глаза.

- Всегда, любовь моя.

В голосе матери чувствовалась необъяснимая печаль, но разве это имело значение? Она была тут, рядом! Больше ему нечего было желать. Быть с ней, быть со своей мамой — вот его самое заветное желание. Мать улыбнулась и еще крепче прижала его к себе:

- Идём, сынок... нам уже пора...

Так он и остался лежать, с улыбкой, заявляющей всему миру, что он самый счастливый человек на свете... Был...

А юная эльфа утерла блеснувшую слезу, решительно тряхнула крылышками и полетела домой. Дома её ждала новенькая книга снов, которую ей наконец-то разрешили открыть. В своём уютном крохотном домике юная эльфа с нетерпением взяла в руки огромную книгу. Едва сдерживая волнение, она трепетно открыла её и погрузилась в чтение самого первого в своей долгой жизни сна, сна, который ей предстояло сделать сказкой.