Представителям европейских государств, где пытаются запретить изучение творчества Достоевского и других российских и советских писателей, не надо забывать, надо знать, что российская и советская литература являются частью мировой литературы, частью мировой культуры.
В этой работе я расскажу в краткой форме про двух россиян, которых знаю лично. За достоверность информации, как говорят, гарантирую. Первого россиянина я назову Игорем, а второго героя моей статьи я назову Вероникой.
*****
- Доставили, господин урядник! – Доложился один из мужиков, захвативших пытавшего скрыться лесника. – Можно теперь с себя весь этот хлам сбрасывать. Больно много в нем попотеть пришлось.
- Спасибо вам, братцы, за труды ваши! Очень сильно помогли. Прибавку к жалованью обещаю. – Улыбался в ответ довольный Сомов. – Скидывайте все это хламье! Облачайтесь в мундиры. Ныне вам увольнительная. И подскажите там, пусть ведут арестованного.
В кабинет, в котором находились урядник и Павел Игнатович, ввели лесника из поместья Дягелева, которое радушно принимало у себя участников охоты.
- Ты! – Оторопел, глядя на Сомова, арестованный. – Опять не убил?! Что же так, Господи?!
Конвойный силой усадил его на табурет и встал за спиной.
- Я. Как есть – я. – Подтвердил Сомов. – Как видишь, целехонек. Это мы с Павлом Игнатовичем тебе небольшой спектакль сыграли. Знали, что наблюдать за отъездом захочешь. Потому и сыграли. Одного не заметил, охотник ты наш, что я в одну дверцу кареты вошел, а из другой тут же и вышел. Деревья, что у дороги, маневр мой скрыли, да еще и ворота глядеть мешали. А ты и клюнул. Чего же это у тебя такая страсть изжить меня со свету объявилась. Не припомню что-то, когда дороги наши пересеклись?
- А я тебя сразу же узнал! Я тебя всю жизнь помнить буду! Ты меня всего в жизни лишил. Еще и под чужим именем жить заставил. Теперь уж и надобности скрывать себя нет. Все одно дознаетесь.
- Это как же у нас с тобой, голубчик, вышло-то? – Удивленно спросил Сомов.
- А так и вышло. По молодости своей нагуляла меня мать с одним знатным господином. Амурные дела у них, как сказывала, очень романтичные были. Голову-то матушке все и вскружило. Обещаниям поверила, что я признан буду сыном и на воспитание отцом взят. Поначалу подарками папаня мой ее засыпал, домик небольшой нам подарил. А потом совсем забросил. Новая любовь ему явилась. Другой роман плести стал. Перебивалась матушка моя, как могла. Но воспитание и обучение мне дала. А потому попал я на службу к своему батюшке кровному в качестве писарчука его. Не узнан был. Так с матушкой обусловились. Он уж к той поре и помнить про нее забыл. А про меня-то, верно, и знать не хотел. По должности своей при нем, доводилось мне писать и читать документы разные о делах его. Потому вскоре большим доверием им обличен был. Женился он поздно. Видать, погулял на славу. Детей не имел. Жена его на лечение за границу ездила. Только толку от того не было. И в тот раз она на леченье уехала. А батюшке моему хворь приспела. Да так скрутила, что лекарь предрек скорую кончину его и порекомендовал срочнейше жену отзывать домой. Составил я письмишко супруге батюшки своего. Только не домой отзывал, а рекомендовал и дальше лечение принимать, поскольку у мужа ее все обстоит хорошо и он очень рассчитывает на благоприятный исход принимаемых за границей процедур. Пришла у меня тогда мысль получить от батюшки наследство, какое-нибудь.
Хотя бы в доле с супругой его. Когда он совсем слаб стал и рассудком немного помутился, пригласил я нотариуса, якобы по воле его, для заверения документов о признании отцовства и выделении части доли по завещанию. Будучи уверенным в том, что я никогда подвести его не посмею, умирающий батюшка подписал своей вялой рукой документ, который и был заверен нотариусом. С того момента стал я законным сыном этого человека и его наследником по закону. Возможно, на том бы вся история и закончилась, если бы не случай, о котором знать я ничего не мог. Откуда знать мог, что поистратился батюшка мой узаконенный так, что от наследства его, кроме записанной на жену квартиры, остались только долговые векселя, врученные когда-то младшему брату его, о существовании которого я и не знал. В свое время брат его, желая скрыть «лихие» делишки старшего, скупал векселя его тайно и гасил долги. Был он очень успешен в делах и сколотил себе состояние, которой позволяло спасать репутацию брата. Как довелось узнать позже, предъявил однажды моему батюшке это брат его на ознакомление все векселя и заявил, что боле благотворительностью заниматься не будет, коли не остепенится тот и не заживет жизнью семейной. И, ежели в семье наследники народятся, то прощены будут все долговые обязательства для них при вступлении в наследование, в противном случае все имущество батюшкино будет обращено в собственность брата. После того братья не виделись и переписку меж собой не вели. Через кого получил младший брат известие о смерти старшего, мне не ведомо. Только объявился внезапно у нас на усадьбе и заявил, что будет ждать оглашения завещания, дабы убедиться, что покойный верно все распределил и что-то оспаривать у наследников надобности нет. Не знал он о моем признании и завещании в мою пользу. Я же, напротив располагал сведениями о наличии такой неожиданной напасти, как возможность опротестовать бумаги на меня выверенные. Разузнав о то, что гость привез с собой все векселя, я решился завладеть ими любыми способами. Проникнув ночью в комнату гостя, я сделал попытку тайно похитить их из его саквояжа, но был обнаружен. Понимая, что могу быть и опознанным, схватил со столика подсвечник с затушенными свечами и ударил им по голове дядюшку своего. Тот откинулся на подушку и затих. Думалось мне, что на время. Выкрал я векселя и сжег их во дворе. После чего поднял шум, что в дом проникли неизвестные. Не ожидал тогда, как дело обернется. Когда с дворней вбежали в те покои, где гость ночевал, обнаружили уже остывающий труп его вместо потерявшего сознание дядюшки. Тогда-то и прибыл в усадьбу, господин урядник. Поначалу на меня подозрений не было, потому и внимания никакого обращать не соизволил. А когда был нотариус приглашен и жена погибшего известила о цели поездки мужа своего, заявление сделал, что множество оснований полагать об участии в содеянном одного из наследников. Тогда-то и бежал я оттуда. А потом из газет узнал, что восстановил ты, урядник, все события в точности и розыск на меня по обвинению в убийстве объявил. Матушка не пережила горя такого. Даже похоронить ее не мог. Долго скитался. Потом сменил паспорт свой случаем. Назад в эти края воротился. Работу хорошую получил. Думал до конца дней отсидеться, да семейством обзавестись. Когда же тебя, урядник, на усадьбе хозяина своего узрел, рассудок от злости помутился. Не знаю как такое схотелось, только твердо решился со свету тебя сжить. Только… Не удалось…
- Увести! – Скомандовал Сомов конвойному.
- Надо же! – Удивился Павел Игнатович. – Сам все наворочал, а вину Вам решил положить!
- И не такое бывает. – Заулыбался в ответ Сомов. – Главное, что злодеяния его раскрыты и теперь уже ответ он понесет.
20-26.01.2011 г.
Категория: Детектив | Добавил: Awgust (07.02.2011)
| Автор: Владимир Макарченко
Просмотров: 732
| Теги:
| Рейтинг: 0.0/0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Вход
Добро пожаловать, Гость!
Гость, мы рады вас видеть. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или авторизуйтесь!
Главная
Регистрация
Вход
RSS
