Проза

(из цикла «Иерусалимские истории»)

Если бы эта история была рассказана мне кем-то во время моего пребывания на Земле Обетованной, я воспринял бы ее, как очередную рекламную уловку гидов для привлечения туристов, желающих поправить свое здоровье на перегретой солнцем земле Израиля. Но все, что описано мной ниже - истинная правда. Я сам свидетель и в каком-то роде соучастник тех событий, которые потрясли меня своей неожиданностью и фантастичностью. Об этом лучше по порядку.
Было что-то около девяти часов утра, когда мой зять, у которого я и проводил свой заграничный вояж, а с ним вместе и дочь моя усадили меня в восьмиместный микроавтобус с мерседесовской эмблемой под лобовым стеклом.
- Папа. Сегодня вашими попутчиками в поездке в Вифлеем и Иерусалим будет небольшая семья из трех человек. Поездка была заявлена только для них, но мне удалось получить согласие пригласить Вас. – Сообщил мне перед выходом мой зять, Роман. – Вас не затруднит поездка во втором ряду кресел? Женщина очень больна. У нее что-то с кровью. Хотя врачи и заверили, что общение с другими людьми безопасно, они хотели совершить поездку в одиночестве. Потом дали согласие…
Спустя десять минут наш автомобиль остановился у одного из отелей, которые плотно обустроились на прибрежной полосе огромного пляжа Тель-Авива. Вскоре от входа к нашему автобусу направились спортивного типа мужчина лет тридцати и приятной внешности женщина в белой пляжной шляпке. Они держали за руки с обеих сторон девочку лет пяти, которая с серьезным видом им что-то доказывала.
- Извините, что задержали! – Сразу же проговорила женщина, как только Роман распахнул перед ними дверцу автобуса. – Дочка разбаловалась. Кое-как собрали.
Затем прибывшие поздоровались со всеми и мы представились друг другу.
- Татьяной меня зовут. – Сообщила женщина у которой на лице, которое сотворено было для ярких улыбок, еле затеплилась в уголках губ грустное их подобие.
Муж усадил ребенка и аккуратно подогнал спинку кресла под удобную позу жене. После того автомобиль побежал по бетонным улицам города сквозь ряды цветущих деревьев и кустарников, среди которых грациозно возвышались своими зелеными коронами огромные пальмы. Затем дорога завиляла между сплошными возвышенностями на которых периодически возникали строения маленьких и больших населенных пунктов. В большинстве которых можно было видеть высокие башни минаретов. А вдоль дороги с обеих сторон тянулась стена из колючей проволоки.
- Для чего здесь эта «колючка»? – Поинтересовался муж Татьяны.
- Это граница Израиля и Палестины. – Стала объяснять, выполнявшая роль гида, моя дочь, Анжелика. – Палестина не представляет собой единую территорию. Она состоит из нескольких образований на территории Израиля.
- Я представлял себе все иначе. – Не удержался я. – По телеку все не так воспринимается.
- Теперь будешь знать. – Улыбнулась Анжелика. – А я приступаю к своей обязанности гида и буду вам обо всем подробно рассказывать.
В те паузы, когда путь пролегал по ничего не значащему для любопытства туристов пространству, и Анжелике не о чем было говорить, мы общались между собой. Я узнал, что семья моих попутчиков прилетела в Телль-Авив с Урала. У Татьяны был выявлен рак крови в той стадии, когда с надеждой на жизнь можно уповать только на Бога и чудеса святых чудотворцев. Этот диагноз ей подтвердили и в одной из ведущих клиник Москвы. Но муж уговорил ее приехать сюда, так как надеялся на местных специалистов.
- Я говорила ему, что тут и актер Абдулов, и другие известные люди делали попытки избежать… Ну, Вы понимаете… А он настоял. Только денег кучу зря потратим…
- Возможно и не зря… - Сделал я попытку убедить Татьяну в неверном ее убеждении.
- Не надо… - С грустной улыбкой остановила меня Татьяна. – Все это я уже слышала много раз. Простите… Вы сами зачем здесь?
Как я должен был строить ответ человеку, которого гении медицины приговорили уже к самому страшному? Конечно же я начал врать самым нахальным образом. Врать о том, что у меня тоже была болезнь, избавиться от которой и помогали мне дети, пригласившие меня к себе для этой цели. Все обернулось удачно и вот я могу ехать на экскурсию.
- Так Вы сами испытали возможности местных врачей? – Встрепенулся муж Татьяны. – Что я тебе говорил, радость моя? Видишь?! Тут все может произойти… Тут земля святая… Я верно мыслю?
- Конечно же верно! – Не замедлил ответить я.

Я видел, как искренне и в большой надежде на чудо прикладывалась Татьяна ко всем святым и чудодейственным местам, на которые указывала ей наш новый гид, принявший нас временно после пересечения палестинской границы. Как, сдерживая рыдания, стояла она коленопреклоненная в храме Рождества Христова перед образом Вифлеемской Божьей Матери, которая с улыбкой взирала на нее*, прижимая к себе своего сына. Обе женщины знали, какие чувства посещают смертных, когда кончина определена. Мне казалось, что Пресвятая Дева хочет протянуть руку и погладить по склоненной голове эту плачущую мать сиротеющего ребенка. Возможно, мне это только казалось.
Татьяна настойчиво потребовала, чтобы маршрут ни коим образом не
____________________
* - только на этом единственном образе Матерь Божья улыбается
сокращался, когда муж заботливо предложил ограничиться посещением храма Гроба Господня в Иерусалиме.
Мы целый день провели в поездках и посещениях святых мест. Только тогда, когда ранний вечер Тель-Авива начал добавлять в небосвод больше синей краски, мы прибыли к отелю. Уморившаяся поездкой девочка крепко спала на руках отца…

Время пребывания в зарубежной поездке всегда летит неизмеримо быстро. Словно дни устраивают свою олимпиаду на скорость замены друг друга. Десяток дней, смоченные соленой волной Средиземного и Мертвого морей, проскочили с такой скоростью, что явно поставили рекорд. Наметилась очередная поездка к Мертвому морю с его необычайной соленостью и целебными грязями. Даже предвкушение беспощадности палящего над этой самой низкой на земле точке солнца не остановило порыва снова измазать себя черной маслянистой вязкостью и поплескаться в воде, в которой невозможно утонуть даже при самом великом желании. По этой причини я вновь оказался в знакомом уже микроавтобусе и подкатил в качестве его пассажира к одному из отелей, чтобы забрать попутчиц. Как известил меня водитель, которого звали Арсеном, к нам должны подсесть две дамы.
И тут я увидел… Татьяну. Сопровождаемая еще какой-то женщиной она подошла к автомобилю и просунула голову в салон, чтобы обозреть, с кем придется разделить долгий путь к морю. Татьяна немного оторопела от неожиданности.
- Опять Вы?
- Опять я. – Заверил ее. Хотя и без того все было ясно.
- Познакомься! – Татьяна оглянулась к попутчице и представила меня.
Мы выразили друг другу взаимное удовольствие от нового знакомства.
- Это – моя тетушка. – Пояснила Татьяна, усаживаясь на кресло рядом со мной, и жестом предложила тетушке занять место рядом с водителем. – Там тебе будет удобней. Все сумеешь разглядеть. А мне все знакомо.
- Как дела, Татьяна? Как идет лечение? – Начал я разговор, как только автомобиль побежал по знакомой уже дороге.
- Какие дела… - Татьяне явно не хотелось говорить о переживаемом моменте.
- Простите! – Попробовал я прекратить неудачно начатый разговор.
- Нет-нет! Вы не обидели меня своим вопросом. Меня уже ничем нельзя обидеть. Мне уже все безразлично… Сегодня в четырнадцать ноль-ноль мне будет вынесен окончательный вердикт врачей о сроке моего пребывания на этой земле. И вообще в этом мире…
- Что произошло? – Осторожно поинтересовался я.
- Не знаю. Несколько дней прождала результатов анализов. Потом получила извещение о том, что возникла необходимость повторных. Из-за того, что что-то там у них не сладилось. Явно не захотели меня огорчать… Я настояла на том, чтобы повторный результат был сообщен мне незамедлительно. Теперь жду звонка в назначенный час… И все… Муж с дочкой ждут моего звонка в Анталии. Они переехали туда из-за жары. Там прохладней и ребенку лучше.
Проговорив все это, Татьяна откинулась на спинку кресла и молчала всю дорогу, изредка откликаясь только на вопросы своей тетушки. Я старался более не докучать ей своим присутствием.
Прибыв на намеченный пляж, мы с тетушкой ушли купаться, а Татьяна осталась в тени пляжных зонтов. Когда мы возвратились, они сидела в пластиковом кресле, грустно разглядывая окрестности пустынных берегов.

Долгожданный звонок раздался точно в назначенное время. Пунктуальности местных медиков можно было позавидовать. Татьяна медленно подносила к уху мелодично поющий сотовый.
Потом она замерла. Повторяя периодически «да-да», она плотно прижала телефон к уху.
- Ура-а-а-а! – Вдруг пронесся по берегу звук женского голоса, наполненного необычайным счастьем. Татьяна повернулась к нам. Счастливые глаза ее были полны слез и потому искрились так, словно были оправлены дорогими бриллиантами. – Я здорова!
Тетушка бросилась к ней и сжала в жарких объятиях, орошая прическу племянницы своими слезами радости.
- Что тебе сказали? Танечка? Что сказали?
- Нет у меня никакого рака! А ту болезнь, которую с ним спутали, пообещали вылечить амбулаторно. Я могу ехать домой! Пошлите в море! Теперь мне все можно!
С той минуты и до самого нашего расставания у отеля Татьяна не умолкала ни на минуту, словно стремилась выплеснуть из себя все то доброе и радостное, что таила в душе долгие месяцы скитания по клиникам.
- Желаю счастливой жизни! Привет от меня и наилучшие пожелания мужу и дочери!

С таким чудом встретился я на далекой Земле Обетованной. Пусть меня убеждают, что это выявление врачебной ошибки, а не что-то сверхъестественное. От общения с Татьяной во мне засело чувство того, что она смогла вымолить под образом Вифлеемской Божьей Матери прощения для себя и неожиданного исцеления. Я не настаиваю на своих умозаключениях. Я не хочу ничего оспаривать…