Приветствуем! |
|---|
| 
|
Блог |
|---|
 Достоевский ни в чём не виноват!Категория: Критические статьи![Нажмите для увеличения картинки]() Представителям европейских государств, где пытаются запретить изучение творчества Достоевского и других российских и советских писателей, не надо забывать, надо знать, что российская и советская литература являются частью мировой литературы, частью мировой культуры. Добавил: Васил Про двух россиянКатегория: Познавательно-развлекательное![Нажмите для увеличения картинки]() В этой работе я расскажу в краткой форме про двух россиян, которых знаю лично. За достоверность информации, как говорят, гарантирую. Первого россиянина я назову Игорем, а второго героя моей статьи я назову Вероникой. Добавил: Васил
|
Соцопрос |
|---|
Кто Вы по знаку зодиака?
Всего ответов: 119
|
|
Проза
Я умею прощать - 27
-
- Матвей оказался прав. Алиса, действительно, уже заждалась. По словам няни Елены Валерьевны, в ожидании нашего приезда она то замирала на пороге детской, прислушиваясь к доносящимся с лестничной клетки звукам, то забиралась на широкий подоконник, с волнением глядя на появлявшиеся во дворе машины. Но мы по неясным причинам задерживались.
- Кстати, это оказалось на руку Елене Валерьевне, которая, будучи няней опытной и на самом деле здравомыслящей, решила показать Алисе, что появление в семье еще одной маленькой девочки, это праздник. Идея, уже ранее озвученная моей свекровью, в исполнении Елены Валерьевны приобрела совершенно иное звучание и оттенок - домашний и очень душевный.
- Едва мы с утра скрылись за дверью квартиры, она достала припрятанную в кладовке коробку с яркими лентами, гирляндами и шариками, и напару с Алисой приступила к делу - к украшению дома.
- Но это еще не все. Чтобы Алиса ощутила свою сопричастность к предстоящему радостному событию, Елена Валерьевна привлекла ее к организации праздничного пиршества. Вместе они постановили, что для Нади этот день должен стать вторым Днем Рождения, а, значит, без именинного торта не обойтись.
- Благодаря стараниям няни, Алиса в полной мере прониклась радостным предвкушением и не жалея сил начала взбивать тесто для коржей, само собой, усыпав мукой и угваздав летящими от миксера брызгами всю кухню. Но положительный эффект затеянного Еленой Валерьевной мероприятия с лихвой перекрывал эти мелкие неприятности.
- Тем более, когда мы вернулись домой, кухня уже снова сияла первозданной чистотой, в квартире стоял теплый и невероятно уютный запах свежевыпеченной сдобы, а Алиса с любопытством выглядывала из-за двери нашей с Матвеем спальни.
- При виде дочери у меня защемило в груди. И едва успевшая притихнуть Надя снова заголосила. Отчаянно и надрывно. Словно почувствовала повисшую вокруг напряженность.
- Алиса испуганно вздрогнула и тут же перевела недоуменный взгляд со свертка в моих руках на меня. Будто молчаливо вопрошала, не стала ли она, сама того не желая, причиной неожиданного плача новой сестренки.
- Что я могла ответить? Ничего вразумительного и тем более обнадеживающего.
- На помощь пришла няня Елена Валерьевна и, оттеснив на мгновение всех на задние позиции, заворковала:
- - Кто же это у нас такой голосистый? Ну-ка, ну-ка!
- И я вдруг поверила, что все будет хорошо. Может быть, не в точности, как прежде, но очень похоже на то. Что в нашей с Матвеем жизни есть люди, которые не просто готовы нам помочь справиться с воспитанием приемной дочери, а на самом деле в силах это сделать. И, конечно, под этими "людьми" я, прежде всего, подразумевала няню Елену Валерьевну. Опытную, мудрую, надежную палочку-выручалочку нашей семьи. Настоящую Мэри Поппинс - только чуть постарше - которую обожает не только Алиса, но и все дети из окрестных песочниц.
- Надя не дала мне вдоволь насладиться мечтами о светлом будущем и вдруг, когда я попыталась передать ее на руки няни, заголосила пуще прежнего. И опять началось светопреставление. Свекровь ринулась ко мне с нечленораздельными причитаниями, вознамерившись успокоить девочку. А я зачем-то отрицательно качала головой, стараясь не допустить Галину Андреевну к ребенку, уверенная, что ничего хорошего из ее сюсюканий не выйдет.
- Но тут даже Михаил Сергеевич был бессилен. Его резкие и даже чуть грубоватые окрики потонули в общем гвалте.
- Не знаю, чем бы все это закончилось, не наткнись я случайно - мельком - на взгляд Алисы. Уже не испуганный, не настороженный, а почти обреченный. Нахмуренные бровки, сложившиеся в неестественно напряженный бантик губки и чуть подрагивающий подбородок отрезвили меня подобно ушату колодезной воды. Что я делаю? Что мы делаем? Зачем весь этот балаган? Праздник, говорите? Да. Праздник каждый день... Или попросту фееричное шоу уродцев со мной и Матвеем в главных ролях. Только он почему-то стоит в стороне и отрешенно взирает на царящую в прихожей суматоху. И лицо его при этом подозрительно напоминает восковую маску с темными безжизненными стекляшками вместо глаз.
- А я? Я упорно продолжаю сопротивляться попыткам свекрови отобрать у меня ревущую Надю. Не произношу ни слова. Потому что попросту не знаю, что сказать и кому.
- Я не рассчитывала, что первый день будет тяжелее всех последующих. Но все же малодушно мечтала о его скорейшем окончании. Чтобы все эти люди - близкие и, конечно, желающие нам исключительно добра - ушли и оставили нас вчетвером. Меня, Матвея, Алису и Надю...
- Я устала до звездочек в глазах. То ли от раздражающе приторных сюсюканий свекрови, то ли от постоянных смен настроения Нади, то ли и вовсе от попыток Алисы привлечь всеобщее внимание к себе. Но никому и дела не было ни до ее рисунков, ни до нового выученного стихотворения, ни до нарочно уроненной кружки. И мне в том числе. Но осознавать и тем более испытывать угрызения совести я начала гораздо позже. Поздно ночью, когда этот бесконечно долгий день, наконец-то остался в прошлом.
- Именно тогда, лежа в темноте и тесно прижавшись спиной к Матвею, я вслушивалась в неровное, будто бы стрекочущее дыхание Нади. Боялась пошевелиться, дабы не выдать свое мучительное бодрствование ни ей, ни Матвею, и мысленно корила себя за то, что не сумела поровну разделить внимание между дочерьми, клялась исправить собственные ошибки завтра и словно священную мантру повторяла: "Все будет хорошо, все будет лучше, чем прежде. Все будет..."
- - Не спишь? - едва слышно прошептал мне на ухо Матвей. Я знала, что он тоже не может заснуть, чувствовала. Но все равно вздрогнула от его голоса. И лишь через несколько долгих секунд не произнося ни слова отрицательно покачала головой.
- - Знаешь... Я сегодня смотрел на тебя и думал... Насколько проще было бы тебе без всех нас. Без меня, без моей матери...
- Замолчал, уткнувшись носом мне в затылок.
- - Без... - На языке вдруг, впервые за последние несколько недель, снова повисло слово "подкидыш". Готовясь к удочерению девочки, я сознательно старалась искоренить его из лексикона и достигла небывалых успехов в этом непростом деле. Но вдруг все сошло на нет... Я слышала в паре метров от себя дыхание не своего ребенка - чужого. Подкидыша.
- - Без Нади, - подсказал Матвей.
- - Без Надежды... - Усмехнулась. - Как ты думаешь, о чем думала Нюрочка, называя так... - и вновь я пыталась подобрать нужное слово, но ночь и усталость вскрыли старые гнойники и в мыслях, и, быть может, в сердце. Видимо, поэтому с кончика языка едва не сорвалось "свою дочь". Я вовремя одернула себя и после секундной заминки продолжила: - Девочку.
- За окном тревожно завывал ветер, отчего-то навевая мысли о скорой зиме и метелях. По потолку зубчатым веером скользили отблески фар проезжавших по бульвару машин. Матвей молчал, а я не торопила его с ответом.
- Что бы он ни сказал, это уже не имело никакого значения.
- - Она всегда любила тешить себя пустыми надеждами, - наконец, осторожно начал Матвей и вдруг, еще крепче прижав меня к груди, решительно и в то же время обреченно добавил: - А я их малодушно подпитывал.
- - Подпитывал, - скривив губы в невеселой улыбке, кивнула я. - С этим трудно поспорить.
- - Да. А нужно было еще в юности заставить ее взглянуть правде в глаза.
- Я почувствовала, как от его тяжкого вздоха, шевельнулись волосы на макушке. Нестерпимо захотелось сказать мужу что-то ободряющее и справедливое.
- - У нее всегда была своя правда. Была и есть.
- - Ты ее оправдываешь? - удивленно переспросил Матвей чуть громче, чем следовало, и, приподнявшись на локте, попытался разглядеть в темноте выражение моего лица.
- - Тс-с, - вместо ответа мученически взмолилась я. - Тише, пожалуйста. Я больше не вынесу этих воплей.
- - Вынесешь, - сардонически усмехнулся Матвей, коснувшись подушечками пальцев моей щеки. - Железобетонная Кира и не такое выносила. Ты сильная. А вместе мы еще сильней.
- - Сегодняшний день - худший за последние... Не знаю, не помню...
- - Нет, не худший. Ты просто устала. Спи. Завтра будет новый день и все будет хорошо.
- - Будет.
- - И обещаю, ты не пожалеешь, что простила меня.
- - Не пожалею, - бездумно повторила я, прикрывая глаза. Простить легко. Правда, легко! Если ты твердо знаешь, что твое прощение по-прежнему кому-то нужно...
- Легко. Словно перышку, подхваченному тихим порывом ветра. И уютно. Тепло. Ветер шепчет на ухо что- то убаюкивающее, ласковое. Мне хорошо. Мне спокойно. И завтра все будет совсем иначе. Завтра все будет хорошо...
- Утро принесло с собой новые иллюзии, которые я несколько дней воспринимала за действительность. Вероятно, просто подсознательно не желала замечать очевидного, предпочитая смотреть на происходящее сквозь розовые очки. А Матвей, если и осознавал это, не торопился делиться со мной неутешительными выводами. Зачем? Придет время, сама все пойму.
- Итак, какие бы эмоции не одолевали меня накануне, проснулась я на второй день после появления Нади в нашем доме в отличном настроении - полная энергии и уверенности в собственных силах.
- Я порхала по квартире, напевая под нос детскую песенку про улыбку, от которой, несомненно, станет всем светлей. Ни слонов, ни маленьких улиток в доме у нас не наблюдалось даже в плюшевом виде, но мне хватало того, что моя жизнерадостность благотворно влияла и на Алису, и на Матвея, и, как мне тогда казалось, даже на Надю. По крайней мере, поражать мощью голосовых связок она нас прекратила и вела себя невероятно спокойно. Безропотно, не издав ни единого протестующего звука, позволила с утра себя умыть и нарядить в новый костюмчик, столь же покорно пережевывала и глотала кашу за завтраком.
- Первые успехи подкрепили мою уверенность в собственных силах, которую не могла поколебать даже легкая досада от того, что девочка осталась равнодушна к нашим попыткам вовлечь ее в какую-нибудь развивающую игру. Надя оставила без внимания и яркие кубики, и мячик, и даже красочные картинки в книжке, не говоря уже о столь любимых Алисой пазлах.
- Зато Алиса была счастлива, что мы с Матвеем в кои-то веки остались дома и играли с ней почти весь день. Сначала она, так же как и мы, старалась вовлечь в свои любимые развлечения и новую сестренку, но вскоре почти перестала ее замечать. Подозреваю, ближе к обеду Надя в воображении Алисы мало ассоциировалась с живым существом. Неудивительно. Как еще она должна была воспринимать существо, совершенно безучастное ко всему происходящему вокруг даже во время прогулки?
- Я по пальцам одной руки могу пересчитать признаки интереса к новому члену семьи со стороны Алисы в тот день. Например, во время прогулки, вдоволь набегавшись с друзьями по песочнице, моя дочь вдруг подозрительно посмотрела на Надю, задумчиво наморщила лоб и, наконец, требовательно дернула меня за рукав:
- - Мам, а мам! А она ходить умеет?
- - Нет, Алис, пока не умеет. Но обязательно скоро научится.
- - А когда?
- - Скоро.
- - А разговаривать?
- - И разговаривать скоро научится. Только мы ей помочь должны.
- - А как?
- - Побольше общаться с ней.
- Алиса снова нахмурилась, недоверчиво посмотрев сначала на сидевшую в прогулочной коляске Надю, а потом снова на меня. Невооруженным взглядом было заметно, что ее одолевают сомнения. И развеять их будет очень непросто. И будто в подтверждение моих мыслей, Алиса вдруг отрицательно покачала головой.
- - Не получится, - не терпящим возражений тоном заявила она. - Я с куклой Лялей вон сколько общалась. А она так и не заговорила. Не получится!
- - Так то же кукла, Алис. А Надя - девочка.
- - Да? - недоверчиво нахмурилась моя дочь.
- - Да.
- - Странно, - пожала плечами она. - А ведет себя как кукла.
- - И вчера тоже? - задала я наводящий вопрос.
- - Нет. Вчера она кричала... - неуверенно покачала головой Алиса и ненадолго задумалась, но вскоре нашла подходящее объяснение и, торжествующе улыбаясь, заявила: - А сегодня кричалка сломалась! Как у моей куклы Маши.
- - Алис, куклу Машу ты сама на части разобрала. Помнишь?
- Алиса насупилась и неохотно кивнула в знак согласия. Только виноватое выражение недолго красовалось на ее личике. Уже через мгновение оно уступило место неподдельному испугу:
- - Мам, я Надю не ломала. Правда! Это не я.
- - Конечно, не ты, моя радость. Надя просто еще у нас не привыкла... Вот привыкнет чуть-чуть, и разговаривать начнет, и бегать, и прыгать, и в куклы с тобой играть.
- - А когда?
- - Скоро, Алис. Скоро. - Я и сама на это очень надеялась. Но и тому, что девочка больше не голосит так истошно, как накануне, была несказанно рада.
- Тревогу забила представительница службы опеки, явившаяся к нам с проверкой через три дня.
- Подумать только, никому и дела не было до пропадающих неведомо куда детей, когда дело касалось "благодетеля" Резникова, зато теперь, когда речь зашла о таких, как мы, простых смертных, они вдруг вспомнили о своих обязанностях и стали пристально следить за тем, насколько ответственно мы подошли к заботе о приемном ребенке.
- Невзрачного вида женщина в строгом мешковатом костюме мышино-серого цвета, не разуваясь, прошлась по нашей квартире, заглянула в детскую, окинув неодобрительным взглядом сперва сказочный интерьер, а затем и рисующую за письменным столом Алису. Провела пальцем по полке с игрушками и, убедившись в отсутствии на ней толстого слоя пыли, кажется, даже немного разочаровалась. А потом, оставляя на полу в коридоре грязные следы, направилась в нашу спальню, чтобы проверить, как поживает Надя.
- - Вижу, собственно ребенка Вы балуете в отличие от приемной дочери, - придирчиво осмотрев угол, где стояла детская кроватка, наконец, заявила она и недоброжелательно сощурилась.
- - Думаете? - стараясь казаться безразличной, усмехнулась я в ответ.
- - Да я не думаю, а вижу! Вон какое палаццо там обустроили, а что же здесь? Кроватка да три игрушки. С Вашими-то финансовыми возможностями...
- - Вам ли о них судить? - раздался за моей спиной чуть раздраженный голос Матвея.
- Не знай я своего мужа столь хорошо, и вовсе бы не заметила легких негодующих ноток в его тоне. Но они все же были, и я надеялась, что Матвей даст волю эмоциям. Надеялась и абсолютно точно знала, уж он-то сумеет удержать ситуацию под контролем.
- - Конечно, мне! - вздорно парировала в ответ женщина. - При иных финансовых возможностях вашей семьи, удочерение девочки было бы невозможно.
- - Вы забываете о том, что я отец девочки.
- - Не забываю! Но по закону...
- - Я прошу вас не повышать голос при детях, - перебила я ее. - Надя еще только начинает привыкать к новому дому и новым людям, поэтому любой резкий звук ее нервирует. Да и для Алисы появление сестренки тоже стресс.
- Женщина досадливо поджала губы и будто бы даже посерела под цвет костюма.
- - Ваши претензии и трактовки законов мы можем обсудить в кабинете чуть позже, - добавил Матвей.
- Представительница службы опеки нервно дернула плечами и подошла к детской кроватке, пристально посмотрев на Надю. Девочка не спала, отрешенно уставившись в одну точку.
- Глаза женщины снова сузились. Что-то недоброе промелькнувшее в ее взгляде, заставило меня снова насторожиться. А уже через долю секунды она потянулась к кроватке, чтобы взять Надю на руки.
- - Оставьте ребенка в покое, - попытался помешать ей Матвей. Безуспешно.
- Она оставила его требование без ответа и будто тряпичную куклу подняла девочку. Даже встряхнула ее для верности.
- - Что вы себе позволяете? - ринулась я к ней.
- - То, что позволяет мне закон! - ядовито прошипела она, не поворачивая головы и перехватив Надю под руками, посмотрела ей в глаза. Нахмурилась, сжав губы в тонкую линию. - Да я вас засужу! - вдруг вскричала она. - Вы... Вы! Да вы...
- - И что же мы? - многозначительно изогнув бровь, прервал ее Матвей.
- - Вы накачали ребенка наркотиками! Ребенок в невменяемом состоянии!
- Абсурднее обвинения я в своей жизни еще не слышала - даже от матери и Верки. На такую глупость даже и ответить было нечего. Хотя надо. Но женщина, воспользовавшись нашим замешательством, почти кинула Надю обратно в кроватку и, молниеносно достав из кармана телефон, начала куда-то названивать. Не куда-то, а своему начальству! Потом в милицию и скорую.
- Все что творилось потом походило даже не на ночной кошмар, а попросту на бессвязный бред воспаленного сознания. Мельтешащие вокруг люди. Следы от ботинок на паркете, стремительно сливающиеся в неоднородное грязевое месиво. Распахнутая настежь входная дверь. Нестерпимый гул голосов. Тяжелый удушливый запах дешевых духов и застарелого пота. Еще больше грязи на полу. Детский плач. Сквозняк по ногам и малодушное, жалкое желание упасть на колени, накрыть голову руками и ничего не слышать, ничего не видеть, не отвечать ни на какие вопросы, которые мне непременно скоро начнут задавать.
- Непозволительная слабость, о которой мечтаешь, но в то же время боишься до звона в ушах. И продолжаешь стоять на ватных ногах, прислонившись спиной к закрытой двери детской, и твердо знаешь, что не отойдешь от нее ни на шаг, чего бы не потребовали от тебя эти люди... Из последних сил борешься с навалившейся усталостью. Ждешь.
- А потом вдруг все закончилось. Хлопнула входная дверь и в тот же миг в квартире воцарилась оглушающая тишина. Молчала я. Молчал Матвей. Смотрел на меня пристально, с опаской. Будто читал меня насквозь. Понимал и боялся моей реакции на произошедшее. А ее не было. Ее попросту не могло быть. Ибо несмотря на то, что я находилась в самом эпицентре пролетевшего по нашему дому тайфуна, даже не пыталась вникнуть во что-то.
- Я медленно отстранилась от двери, осторожно надавила на ручку и заглянула в образовавшуюся щель. Алиса сидела за письменным столом и, склонив голову на бок, рисовала. В точности, как перед приходом в наш дом толпы незваных гостей. Услышала. Обернулась.
- - Мам?
- Язык почему-то отказывался повиноваться.
- - Да, Лисён, это я, - шепотом.
- - Все ушли?
- - Ушли, - кивнула и снова скрылась за дверью, чтобы ненароком не выдать дочери свое состояние.
- Двинулась по коридору к кухне. Под ногами противно хрустела подсохшая грязь, пронзительно громко скрипнула половица.
- - Душно, - пробормотала я с трудом. Лишь бы прервать тягостное молчание. Но ответа не последовало.
- Затылком чувствуя напряженный взгляд Матвея, подошла к окну. С хмурого, низко нависшего над городом неба срывался дождь вперемешку со снегом, вдоль безлюдного бульвара угрюмо чернели голые стволы деревьев. Приоткрыла форточку, впустив в дом осенний воздух. Промозглый, стылый, со стойким запахом бензина и прелой листвы. Зябко поежилась.
- - Странно, я думала, уже поздний вечер. А нет - день, - усмехнулась.
- Из коридора послышались неторопливо приближающиеся шаги. Осторожные, будто крадущиеся. Я опустила взгляд на наручные часы. Половина третьего.
- - С этими соцработниками у нас весь режим сбился, - невнятно пробормотала. - Ну, каким местом эти люди думают?
- - Долго мы от них избавиться не могли, - остановившись за моей спиной, тихо прошептал Матвей. Будто бы и не ко мне вовсе обращался, а сам к себе.
- - Кто помог? Отец какой-то шишке высокопоставленной позвонил?
- Матвей ответил не сразу. Выдержал паузу. А когда, наконец, заговорил, то в его голосе явственно звучали нотки недовольства.
- - Да нет, - тяжело вздохнул. - Сами справились. Благо, врач скорой помощи толковый попался. Вправил этим чинушам из соцзащиты мозги. Утихомирил ту истеричку. Ту, что шум подняла и всю эту толпу вызвала к нам. Втолковал ей, что ребенок переживает естественный для данной ситуации постстрессовый синдром. Отсюда апатия, повышенная сонливость, общее снижение эмоциональной, психической активности, проблемы с моторикой и прочая белиберда.
- - Так и сказал? - невесело усмехнулась я. - Белиберда?
- - Почти, - положил мне руки на плечи. Успокаивающе. - Мужик хоть и вменяемый оказался, все равно нормальным человеческим языком мало что мог объяснить. Латынь ему ближе, чем русский. Заглянул в карту, понимающе покивал, языком поцокал и вывалил на нас какой-то непонятный набор слов. Из которого я и понял-то только, что Надя перенесла сильнейшее эмоциональное потрясение со сверхмощным воздействием на психику, что и привело к постстрессовому синдрому, в частности гипотимии.
- - Ого. Какие слова ты теперь знаешь.
- - Да уж. А вообще он очень хотел с тобой пообщаться наедине, но едва взглянул на тебя, тут же передумал. Сказал, что позвонит чуть позже.
- - Врач скорой помощи? - недоуменно переспросила. - Зачем? - Попыталась воскресить в памяти, как выглядел этот человек. Безуспешно. Я категорически не могла выделить кого-то конкретного из всей этой толпы раздражающе шумных людей.
- - Ну как зачем? Видимо, помочь хочет. Он, правда, нормальный мужик. Не волнуйся.
- Обернулась. Насмешливо и, наверное, даже немного снисходительно взглянула на Матвея.
- - Поверь, какие-то незнакомые врачи меня в данный момент волнуют в самую последнюю очередь. Ладно. Пойду посмотрю, как там девочка. И будем обедать.
- Девочка спала. Не знаю, был ли этот сон естественным. Вряд ли, конечно. Скорее всего, его вызвали какие-то успокоительные препараты. Но уточнять у Матвея, вкалывал ли тот "толковый врач" что-нибудь Наде, я не стала.
- Вместо этого, вдруг поддавшись мимолетному порыву, взяла с тумбочки телефон, вышла из комнаты и набрала номер Крепской. Само собой, не ради того, чтобы поделиться с ней происходящим кошмаром, а в стремлении хоть на мгновение окунуться во что-то совсем иное. Вырваться...
- - Наконец-то! - вместо приветствия выпалила в трубку Крепская.
- - Да уж, - усмехнулась, заходя в кухню. Матвея там уже не оказалось. - Как дела?
- - Сносно. Коловертов без особых раздумий проредил "Модный павильон". Да не велика потеря. Ты когда выходишь?
- - Дня через три, надеюсь. Разгребусь и выйду.
- - Ну ты и выкинула фортель, - вдруг понимающе хмыкнула в трубку Крепская.
- - Ты уже в курсе? - И почему я не слишком-то и удивилась? Лишь досадливо скривила губы и, зажав трубку между ухом и плечом, открыла холодильник.
- - Честно? Сначала ушам своим не поверила. Думала, просто сплетни какие-то идиотские. А потом...
- - И кто источник? - спросила зачем-то. Поставила на плиту кастрюлю с холодным супом и, не зажигая конфорку, отошла. Скользнула взглядом по раскрытой настежь дверце холодильника. В голове промелькнуло, что ее надо бы закрыть, но вместо этого я выдвинула из-под стола табуретку. Села.
- - Хахаль твоей матери, кто ж еще?
- Действительно...
- - Ясно, - безрадостно усмехнулась. - И об этом, значит, уже судачат в кулуарах. Быстро.
- - А ты могла бы меня и предупредить все-таки. Чтобы я тут себя полной идиоткой не чувствовала.
- - Могла бы... - с тяжелым вздохом, тихо пробормотала я в трубку. - Да как-то...
- - Как-то? - прервала мой жалкий лепет Крепская. - Да про тебя саму теперь статьи для нашего журнала писать можно.
- - Звучит не слишком обнадеживающе.
- - А ты как хотела? Думала, столь благородные дела могут остаться безнаказанными?
- - Особого благородства я пока что-то не ощущаю.
- - Ну это ты зря! Взять сироту из детдома - это почти подвиг. По нашим-то временам.
- По кухне разнеслась раздражающе звонкая трель - сигнал, напоминающий, что дверца холодильника по-прежнему открыта. И игнорировать его категорически не удавалось.
- - Куда за орденом явиться? - поднявшись с табуретки, ухмыльнулась я.
- - Хватит с тебя медали. Шоколадной. Вот напишешь статью, как оно растить приемыша... А еще лучше серию. Тогда подумаем об ордене славы для тебя.
- - Вот ты загнула, - фыркнула, машинально захлопнув холодильник. - Серию статей... Писать-то особо не о чем. Только если на "трехэтажном".
- - Нет, на "трехэтажном" цензура не пропустит.
- - Это радует. - Зажгла газ под кастрюлей и двинулась прочь из кухни.
- - Не тому ты, Кира, радуешься, - как-то уж слишком разочарованно буркнула в трубку Крепская. Это настораживало и вызывало желание побыстрее закончить этот разговор.
- - Ладно, - вновь оказавшись в спальне, прошептала я в трубку. - Жди меня. Послезавтра няня вернется в строй. Я с ней денек - другой побуду на всякий случай. И выйду.
- Ища подтверждения реальности таких весьма радужных прогнозов, я снова пристально посмотрела на мирно спящую в кроватке Надю. Вздохнула. Что крылось за этим внешним спокойствием?
- - Черт, - вырвал меня из раздумий слегка раздраженный голос Крепской в трубке. - Опять какой-то бедлам в коридоре творится. Не иначе, как твоя Верка очередную истерику закатила. У нее совсем крыша, кажется, поехала. Пойду поправлять. А тебя жду через три дня.
- Мне действительно стало легче после того краткого разговора. И мне кажется, это естественно. Несмотря на то, что дела в редакции тоже не сулили вселенской гармонии, по крайней мере, доказывали, что моя жизнь не ограничивается детьми, социальными службами, врачами и, да, Матвеем. И в тот момент я отчетливо поняла, что действительно должна выйти через те отмеренные три дня на работу. Во что бы то ни стало.
- Вернув телефон на тумбочку, я осторожно, стараясь не шуметь, выскользнула за дверь спальни и, преодолев теперь уже на цыпочках три метра по коридору, заглянула в комнату к Алисе. Там-то как раз царила идиллия. С рисованием было покончено, и теперь Матвей с Алисой, полулежа на кровати, вполголоса читали книжку. Точнее читал Матвей, а Алиса дремала, доверчиво прильнув к нему.
- - Хорошо тут у вас, - присаживаясь на угол кровати, вздохнула я. Улыбнулась.
- - А там? - прервав чтение, спросил Матвей.
- - И там тоже не плохо. Тихо. Надя спит. - Я снова опустила взгляд на часы. - А ночью даст нам всем прикурить.
- - Зря няню отпустили?
- - Нет, не зря, - категорично покачала головой я. - Сперва мы должны сами найти с девочкой общий язык. А потом уже потихоньку-полегоньку...
- - Интересные у тебя представления о "потихоньку-полегоньку"... - саркастически усмехнулся Матвей. - Не ты ли только что обещалась по телефону выйти на работу через три дня?
- - Я, - равнодушно пожала плечами. - Насколько я знаю, тебе уже завтра не терпится вернуться к делам фирмы?
- - Кир, это разные вещи.
- - Конечно, разные. Ты - отец девочки, а я... А я пока даже не мачеха. Только если на бумаге. И ты, щедро выкроив пару дней между деловыми встречами, вдруг решил, что исполнил свой долг, а дальше Кира уйдет с работы и посвятит всю себя воспитанию...
- - Кир, не передергивай, - гневным шепотом перебил меня Матвей, метнув тревожный взгляд на спящую Алису. - Ты отлично знаешь, что сейчас творится с мировой экономикой, и что я просто не могу все бросить и засесть дома.
- - А я могу?
- - Ладно, - устало поморщился Матвей. - Делай, как знаешь.
- - Пойми, я вовсе не пытаюсь увильнуть от того, что на себя уже взяла. Но уверяю тебя, никому не станет лучше оттого, что я доведу себя до нервного срыва.
- Матвей вздохнул. Тяжело и нервозно. Осторожно высвободил руку из-под Алисы и, отложив книгу на тумбочку, встал.
- - Делай, как знаешь.
- - Делаю.
- Следующие три дня лишь добавили мне уверенности, что мое решение единственно верное в сложившейся ситуации. Тем более, что и Надя вдруг начала постепенно выходить из апатичного состояния. Методом многочисленных проб и ошибок в отсутствии Матвея нам с Еленой Валерьевной удалось найти чудодейственное "терапевтическое средство" - кастрюли и крышки. Кто бы мог подумать? Не я уж точно! Но гремящая разнокалиберная посуда вдруг стала для нас спасением.
- Я глазам своим не поверила, когда Надя, прежде не проявлявшая вопреки всем нашим стараниям никакого интереса ни к одной даже самой дорогостоящей игрушке в доме, вдруг начала внимательно следить за нашими с Еленой Валерьевной манипуляциями с расставленными на полу детской кастрюлями. А потом, покорно последовав нашему примеру, осторожно - будто даже испуганно - сжала в обеих руках ярко желтую крышку и, словно молчаливо прося разрешения и очень боясь получить отказ, взглянула на меня.
- - Ну же, смелей, - боясь вспугнуть удачу, кивнула я. - Ищи, к какой кастрюле она подходит.
- Мы замерли в ожидании. Я, Елена Валерьевна и даже Алиса. Все мы напряженно следили за происходящим. Надя прижала крышку к груди, медленно обвела взглядом расставленные на полу разнокалиберные кастрюли и, наконец, нерешительно опустила свой "трофей" на дно одной из них. Снова посмотрела на меня...
- - Нет, Надюш, эта кастрюля слишком большая. Ищи другую, - дрожащей рукой погладив девочку по голове, тихо пролепетала я. Попыталась ободряюще улыбнуться. Кажется, получилось. По крайней мере, Надя послушно потянулась за крышкой, чтобы продолжить поиски подходящей к ней тары.
- И, несмотря на то, что девочка упорно обходила вниманием ту самую желтую кастрюльку, выбирая абсолютно не те варианты, да и металлический грохот вскоре стал вызывать головную боль, это не имело никакого значения. Лед однозначно тронулся... О большем я пока могла лишь мечтать .
-
|
Категория: Любовный роман | Добавил: Petrika (10.04.2014)
| Автор: Петропавловская Ольга 
|
| Просмотров: 512 | Комментарии: 2
| Рейтинг: 5.0/1 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
|
Вход |
|---|
Добро пожаловать, Гость!
Гость, мы рады вас видеть. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или авторизуйтесь!
|
Статистика |
|---|
Недавно сайт посетили:
Легенда: Админы, Модеры, VIP-пользователи, Авторы, Проверенные, Читатели
|
|
Главная
Регистрация
Вход
RSS
