Проза

Глава 4

Я летела по вечернему городу, как на крыльях. Впервые он казался мне прекрасным, а не враждебным. Я замечала многое из того, что раньше смазывалось и ускользало от взгляда. Влюбленные парочки больше не вызывали раздражения, сверкающие витрины создавали ощущение праздника. Даже давка в маршрутке не смогла испортить настроения.

Вот и «Гранд-отель». Здание показалось дворцом, а я – Золушка на первом балу. Только вот, в отличие от сказочной героини, у меня нет под рукой феи, и я пришла в старом поношенном наряде. Плевать. Если он и правда мой принц, то полюбит и такой, какая я есть. Тьфу… И о чем только думаю? Радужное настроение сползало, словно змеиная кожа. Снова строю замки из песка и удивляюсь, что море то и дело их разрушает. Нет никакого принца. Есть человек, у которого есть причины так вести себя по отношению ко мне. Пусть я и не знаю, в чем дело, но обольщаться не стоит. Любви с первого взгляда не существует. Или существует, просто с одной стороны? С моей… Тряхнула головой, отгоняя нелепые мысли. Я никогда не влюблялась, почему же решила, что это произошло со мной сейчас? Все дело в сексуальном влечении, не более того. Убедив саму себя, что в отношении к Дмитрию нет и налета романтизма, вошла в вертящиеся двери.

Администратор оказалась другая. Тоже безукоризненно одетая, но лицо неприятное и злое. Бейджик на груди утверждал, что зовут ее Татьяна.

- Вы к кому? – смерив меня снисходительным взглядом, произнесла администратор.

Весь ее вид демонстрировал, что вряд ли она считает меня достойной даже переступить порог этой гостиницы.

- Мне нужно в номер 312, - пытаясь говорить уверенно, откликнулась я.

В голову полезли новые сказочные ассоциации. Администратор казалась драконом, которого нужно победить, чтобы спасти принцессу. Я усмехнулась. Это придало сил. Правда - за мной, как бы не пыталась этому противостоять Татьяна.

Женщина посмотрела в журнале и вскинула брови:

- Господин Валенский ждет вас?

- Ну, он не знает, что я собиралась прийти. Но, думаю, будет не против меня видеть.

- Простите, я не могу вас пропустить. Меня не предупреждали на ваш счет.

- Вы можете позвонить ему, - настаивала я. – Это не трудно.

- Разумеется, - сузила глаза Татьяна и нарочито медленно набрала внутренний номер.

Долгие гудки. Подождав с полминуты, она невозмутимо повесила трубку.

- Не отвечает.

- Его нет?

Меня захлестнуло отчаяние. Только сейчас осознала, как много ожидала от предстоящей встречи. Я истратила все деньги, даже не на что вернуться домой. Можно попытаться пройтись пешком, на другой конец города, но тогда утром милицейский патруль обнаружит окоченевший труп.

- Господин Валенский не выходил из отеля, - ответила на вопрос Татьяна. – Но без разрешения я не могу вас впустить.

- Попробуйте набрать еще раз, - жалобно попросила я.

Администратор заколебалась, поджала губы, но все же начала набирать номер еще раз. В этот момент звякнул подъезжающий лифт, из которого выпорхнула разряженная блондинка в сопровождении богато одетого кавалера. Администратор отвлеклась на них, а я стрелой ринулась в лифт. Сердце едва не выскочило из груди, пока томительно медленно закрывались створки. Я нажала нужный этаж. Только бы Дмитрий оказался в номере!

Постучала в дверь с цифрой 312, сначала тихо, потом громче и настойчивее. Одновременно со страхом прислушивалась. Приближается лифт с охраной, чтобы выставить меня вон или еще нет? Показалось, что раздался характерный звук поднимающейся кабины… Подобралась, готовясь сражаться не на жизнь, а на смерть. Ведь от этого и впрямь зависела моя жизнь. Без прикрас…

Шаги за дверью. Тут же раздался звук подъехавшего лифта. Створки разъехались. Напряженно уставилась туда. Дверь передо мной распахнулась, и я почти ввалилась в номер, прямо в объятия Дмитрия Валенского. За спиной раздалось покашливание. Повернула голову. Два здоровенных детины с коротко стриженными головами.

- Эта неизвестная прорвалась через администратора, - сказал один из них. – Вывести ее?

- Это моя невеста, - спокойно ответил Дмитрий. – Если она придет в следующий раз, незамедлительно пропускайте ее. Даже если меня не окажется, можете дать ей ключ от номера.

На лицах охранников отразилось изумление. Они переглянулись, и тут же торопливо принялись извиняться.

- Простите.

- Всего доброго, - откликнулся Дмитрий.

Он втянул меня в комнату и запер дверь. Я тряслась, как перепуганный заяц, преследуемый охотниками. Дима крепче прижал меня к себе.

- Все в порядке. Я надеялся, что ты вернешься.

В его объятиях хорошо и уютно. От него так приятно пахнет. Хотелось, чтобы он не отпускал меня никогда. Подняла взгляд и с удивлением увидела оранжевое пятнышко на его щеке.

- Что это? – коснулась и вытерла.

- Краска, наверное, - улыбнулся он. – Я ведь художник. Забыл тебе об этом сказать. Вернее, не было возможности.

Он отстранился, указывая на стоящий посреди гостиной холст.

- Вчера этого не было, - заметила я. – Ну… По крайней мере, сегодня утром точно…

- Сразу после твоего ухода приехал мой секретарь и привез вещи из аэропорта.

- У тебя есть секретарь?

Я вдруг осознала, что мы с ним сами собой перешли на «ты». Это получилось так мягко и естественно. Странно казалось обращаться к нему на «вы» после того, как он представил меня своей невестой.

- Да, - ответил он. – Мой верный друг и помощник. Не знаю, что бы я без него делал. Я познакомлю тебя с ним.

Я подошла к картине. По-видимому, только набросок. Черные штрихи. Посередине единственное яркое пятно, напоминающее руку.

- И в каком жанре ты работаешь?

- Трудно сказать. Я не люблю ограничивать себя рамками. У меня есть разные работы: и реалистические и авангардные. Общее в них только одно.

- Что же?

- Руки.

Мне показалось, что я ослышалась.

- Руки?

- Да. Это бабушка привила мне особое трепетное отношение к человеческим рукам. Она говорила, что по ним можно узнать о человеке все. Вот ты, когда знакомишься с людьми, на что сразу обращаешь внимание?

- На глаза. Добрые они или злые, - уверенно ответила я.

- А я на руки.

Я невольно взглянула на свои и тут же спрятала за спиной. Формой они, конечно, красивые, с длинными тонкими пальцами. Но вот с понятием маникюр совершенно не знакомы.

Дима мягко вытащил мои руки из-за спины и сжал в своих ладонях.

- Знаешь, как я узнал, что ты та самая?.. Когда снял перчатки и увидел твои руки… Они – идеальные.

Мои щеки пылали, я это чувствовала. Снова пришли сомнения в психическом здоровье Дмитрия. Чтобы перевести тему, я сказала:

- А что тебя вообще привело сюда, в наш Богом забытый городок? Ищешь вдохновения?

- Я здесь родился…

- И где живешь теперь?

- В основном, в Нью-Йорке. Но я подолгу не привык сидеть на одном месте.

Я с невольной завистью вздохнула. Что касается меня, то, видимо, так и придется до конца жизни провести в нашем Ильинске. Нью-Йорк и прочие недостижимые места я могла увидеть только по телевизору. Снова остро осознала собственную никчемность.

- Вообще-то я сюда пришла узнать, не находил ли ты в парке мою сумку, - запинаясь, проговорила я.

Он вздохнул, потер переносицу и вышел из гостиной. Вернулся, неся уродливую черную сумку.

- Вот эту?

Протянул мне.

- Я только после твоего ухода о ней вспомнил.

- Спасибо.

Схватив сумку, я вцепилась в нее, словно в спасательный круг и прижала к груди. У меня больше не было причин оставаться. Сама все испортила. Лихорадочно пыталась найти повод задержаться. Снова взгляд упал в сторону холста.

- И много тебе приносит занятие творчеством? Или это только хобби?

Дмитрий вернулся к картине, взял кисть и стал набрасывать другие штрихи.

- Ну, в последнее время приобрел некоторую известность. Но это не основной способ заработка.

- У тебя есть фото твоих работ?

- Я не настолько тщеславен, чтобы носить их с собой, - улыбнулся Дмитрий. – Кстати, раз уж ты так упорно отвергаешь саму мысль о том, чтобы стать моей женой, у меня к тебе другое предложение.

- Вот как? Что за предложение?

- Стать моей натурщицей.

- Что? – я всплеснула руками, выронила сумку и кинулась собирать ее содержимое, рассыпавшееся по полу.

Тут же рядом оказался Дмитрий, помогая собрать кучу нужных и ненужных предметов. О существовании некоторых из них я уже успела забыть. Наши руки соприкоснулись, он осторожно удержал мою ладонь.

- Я не прошу чего-то непристойного. Меня интересуют только твои руки.

- Вот как? – меня это уязвило.

Выходит, я сама его совершенно не привлекаю, как женщина. Хотя, чему я удивляюсь? Он произнес:

- Знаешь, не знаю, как здесь, в России, у нас есть целое направление моделей, которые демонстрируют только руки. Они незаменимы для демонстрации ювелирных изделий: колец, браслетов. Помня о твоем неравнодушии к моделям, могу сказать, что ты тоже могла бы заниматься подобным ремеслом. У тебя удивительные руки. Совершенство форм и линий. Наверное, многие сочли бы меня чудаком, но свою бывшую жену я полюбил не за красоту или человеческие качества. Я думал, что нашел то, что искал. Правда, уже тогда оставалось ощущение внутренней неудовлетворенности, словно я обманываю самого себя.

- Ты странный, - выдавила я.

- Почему? Некоторые способны полюбить за большую грудь или длинные ноги. И это не находят странным или предосудительным.

В его словах существовала определенная логика, но она не утешала. Почему-то хотелось, чтобы он полюбил меня не за что-то связанное с физической стороной, пусть это даже руки, а за мою внутреннюю сущность. Все-таки я идеалистка. Хотя, кто говорит о любви?

- Я напугал тебя? – осторожно спросил Дмитрий.

- Нет… Не в этом дело… - я запуталась, не в силах сформулировать, что же меня тревожит. – В общем, насчет твоего предложения. Я пока не знаю. Мне нужно узнать тебя поближе. Думаю, я смогла бы стать твоей натурщицей.

- Я рад.

Он помог мне подняться и подвел к дивану.

- Выпьешь что-нибудь?

- Нет! – я замотала головой. – Вчера я и так позволила себе лишнего.

- Может, хочешь поесть? Заказать тебе ужин?

- А ты будешь? Или ты и не ужинаешь?

- Почему же? – усмехнулся он. – А вообще, хочешь, мы отправимся в ресторан?

Я с сомнением посмотрела на рваные колготки и торопливо засунула ноги под диван.

- Не люблю ресторанов, - беззастенчиво солгала я, ни разу не переступавшая порог заведения, удостоившегося чести так именоваться.

Дмитрий деликатно промолчал.

После ужина я удобно устроилась на диване, слушая музыку Вагнера, и позируя моему прекрасному художнику. Исподволь любовалась его безукоризненной фигурой и чувствовала, что все больше погружаюсь в бездну. Нужно было бежать, пока оставалась такая возможность. Теперь я точно знала, что втрескалась по уши. В довершении всего, он смотрел на меня так, словно я самая обворожительная женщина в мире, и казалось, не замечал ни поношенной одежды, ни рваных колготок. Это заставляло парить, как птица, и надеяться, что все-таки и мне улыбнулась удача. Хоть раз в жизни.